Глава 25: Боги и их питомцы

Коготь коснулся кожи и распорол её.

Грудь и живот словно обожгло огнём, и я поневоле подался назад. Но заставил себя стоять на ногах.

Горячая липкая струя медленно текла по коже. Голова кружилась. Горячее, пахнущее серой дыхание выжигало воздух вокруг меня.

Я хотел опустить глаза, но заставил себя смотреть прямо.

Ты сам сюда припёрся, Немой! Вот и жди теперь, пока бог нажрётся!

Золотистые глаза неотрывно сверлили меня пронзительным взглядом. Кровь всё уходила и уходила, падая чёрными каплями на мокрую зелёную траву. Вместе с кровью из меня вытекала жизнь. И боль тоже вытекала, освобождалась. Ноги слабели, и я почувствовал обречённость.

А, и хер с ним, Немой! Будь, что будет!

Шершавый язык коснулся кожи, прошёлся по ней, словно тёрка. И ещё. И ещё.

Рану прижигало едкой слюной, кожа едва не дымилась. Кровь сворачивалась сухими сгустками и исчезала в пасти чудовища.

Только бы устоять, не упасть.

Трёхголовый, дышащий огнём змей не просто зализывал мои раны. Его грубые шершавые языки снимали с меня всё лишнее. Сдирали шелуху будничных дней. Слизывали коросту страхов и обид. Убирали память о ненужном, оставляя под собой чистую, словно новорождённую душу.

Я чуть повернул голову и умудрился глубоко вдохнуть чистый, сладкий горный воздух. Холод хвойным привкусом наполнил лёгкие, в голове прояснилось, как будто я только что проснулся. Или только что родился.

Змей в последний раз лизнул мою грудь и отошёл на шаг. Я пристально посмотрел в его неподвижные золотистые глаза и не увидел в них ничего. Ни разума, ни чувств. Только равнодушное, хотя и живое пламя.

— Можешь мне что-нибудь рассказать про кощея? — едва разлепляя сухие губы, спросил я.