Что-то шепча, Яга принялась поливать меня горячей водой из деревянного ковша. Струйки, булькая, стекали в корыто. Длинные пальцы Яги касались моей кожи. По телу бежали мурашки.

— Чистое тело, чистая душа, — еле слышно приговаривала Яга. — Чем тело чище — тем оно слаще. Чем душа чище — тем она легче!

Яга отложила ковшик, взяла в руки жёсткое полотенце и принялась меня вытирать.

— Я и сам могу, — упрямо сказал я.

— Стой спокойно, — без улыбки повторила Яга. — Копи силы.

Докрасна растёртое тело жгло, словно огнём.

Наконец, Яга забросила полотенце на плечо и взяла со стола деревянную банку с мазью. Эту мазь она лёгкими касаниями принялась наносить мне на тело.

Мазь холодила. Кожа теряла чувствительность, немела.

Через десять минут всё моё тело было покрыто мазью. Я чувствовал себя статуей — холодной и бесчувственной.

— Пора? — едва шевеля губами спросил я Ягу.

— Ещё нет.

Она поставила мазь на стол и взяла нож. Полоснула себя по руке и прижала окровавленную ладонь к моим губам.

— Пей! Пусть боги почуют знакомую кровь!

Я проглотил тёплую солёную кровь. И ещё. И ещё.

— Вот теперь пора, — сказала Яга.

Отняла руку и туго перетянула её полотенцем. Отворила незаметную дверь в углу спальни. Несмотря на ночь, в комнату хлынул яркий дневной свет.

— Иди, князь! — сказала Яга. — Не думай о боли! Тогда выживешь.

Я вышел в дверь и спустился по крутым деревянным ступенькам. Мокрая трава неприятно холодила босые ноги. Я пересёк крохотную лужайку и подошёл к самому обрыву. Вытянул шею и осторожно заглянул вниз.

Серые бесформенные облака всё так же клубились в жуткой глубине. Под ними, мелькая в просветах, бесшумно текла горная река. По её берегам лепились к воде серые каменные хижины.

Несмотря на головокружительную высоту, я не дрогнул. Даже сердце не забилось чаще. Видимо, это действовала мазь, которой намазала меня Яга.