Моя ладонь разжалась и выронила меч. Он со звоном упал на деревянный пол.

Я протянул к Глашке руки. Но её лицо вдруг стало сонным, равнодушным. Губы раздвинулись и чужим голосом произнесли:

— Вот так. Смотри пока на неё, Немой. А говорить будешь со мной.

Я почувствовал, что колени у меня подрагивают. Чудовищным усилием воли заставил себя стоять прямо.

— Да ты присядь, Немой! — насмешливо сказал кощей. — Присядь, коли ноги не держат.

Я с трудом сглотнул пересохшим горлом.

— Обойдусь.

— Как знаешь, — Глашка равнодушно, словно кукла, пожала плечами.

Да нет, бля! Это кощей-Хвороба пожал плечами.

Я пристально смотрел в глаза Глашки и понимал, что её тут нет. У неё таких глаз быть не могло.

— Отпусти её! — просипел я.

— Отпущу! Непременно отпущу! — отозвался Хвороба. — Но не даром же! Я в жизни шага даром не делал. А после смерти и вовсе неудобно такое начинать!

Он снова засмеялся странным булькающим смехом.

— Чего ты хочешь? — с ненавистью спросил я.

— Полегче, Немой! — ухмыльнулся Хвороба. — Не хами! Дай мне насладиться этой минутой! Я слишком долго её ждал.

Он расправил плечи и сделал несколько шагов по комнате, не отходя далеко от окна.

— Ты знаешь, каково быть мёртвым, Немой? — спросил Хвороба, снова посмотрев на меня. — Мёртвым быть очень хреново! Ты не можешь двигаться, не можешь чувствовать! Даже дышать не можешь! Это неприятно, Немой — не дышать!

— Отпусти её! — повторил я.

Хвороба остановился спиной к раскрытому окну и взглянул прямо на меня.

— Повторяешься, Немой! — резко сказал он.