Кофе
Ознакомившись с заказом, Релонен ужаснулся. Полковник что, с ума сошел? Если в ресторане и правда соберется 200 потенциальных самоубийц и все будут лопать ланч, который заказал полковник, это влетит в копеечку. Онни быстро подсчитал на калькуляторе: 18 тысяч марок! У него нет денег на такие подарки. Кроме того, зачем кормить шестьсот человек, которые все равно собираются умереть? По мнению Релонена, разочарованному в жизни человеку вполне достаточно будет чашечки кофе и пирожка с повидлом. Он был уверен, что расточительство не приведет их ни к чему хорошему, а вот к банкротству – точно.
– Мне кажется, Онни, ты панически боишься банкротства, – заметил полковник. – Думаю, нам не надо беспокоиться о счете. Каждый сможет сам оплатить свой ланч. А если у кого-то не хватит денег, я покрою разницу.
Релонен пробормотал, что, насколько ему известно, на офицерскую зарплату не прокормишь всех сумасшедших страны. На это полковник возразил: он никогда не зависел от зарплаты, поскольку получил солидное наследство. Вернее, его получила покойная жена, которая родилась в богатой семье, и после ее смерти Кемпайнен стал весьма состоятельным мужчиной. Проректор Пуусари продолжала строить планы:
– Я могу попросить одну мою сокурсницу прочитать лекцию. Арья Реухунен – психолог, лечит больных с задержкой умственного развития в центральной лечебнице Тамперского университета и хорошо разбирается в этом вопросе. Она могла бы выступить с докладом о том, как избежать самоубийства.
Пуусари добавила, что психолог Реухунен – известный специалист и автор серьезных статей; а кроме того, эта женщина вроде бы в студенческие годы сама предпринимала попытку самоубийства. Когда все было готово, написали короткое приглашение на семинар самоубийц, который состоится в середине июля, в субботу, в 12 часов, в актовом зале ресторана «Певчие». Организаторы семинара рассчитывают на большое число участников и веселое лето. После обсуждения слова «веселое лето» решили убрать. Вместо этого написали: «Не принимайте необдуманных решений. До скорой встречи». Релонен предложил закончить письмо игривой цитатой из одного романа: «Смерть всех уравняет», но его не поддержали.
Текст переписали начисто, отвезли в училище городя Хямеенлинна и размножили. Больше всего времени – целый день – ушло на то, чтобы надписать на шестистах конвертах имена и адреса получателей. Студенты из группы по черчению помогли наклеить марки и запечатать конверты. На следующий день все письма отнесли на почту. Теперь оставалось только ждать собрания группы самоубийц. Учредители разъехались по домам: Релонен – в Хельсинки, полковник Кемпайнен – в Ювяскюля, а проректор Пуусари – в Тоялу. В следующую субботу полковник Кемпайнен, возвращаясь из Ювяскюля, заехал в Тоялу, чтобы захватить Хелену Пуусари. По дороге в Хельсинки проректор Пуусари ознакомилась еще с двумя захоронениями: кладбищами в Янаккале и Туусуле. Оба получили с ее стороны высокую оценку. Релонен уже ждал их в ресторане «Певчие». Было без пятнадцати двенадцать. Все трое осмотрели актовый зал и отметили, что работники ресторана привели в порядок кабинеты, сам зал украсили цветами, а на столы постелили чистые скатерти. Управляющий показал им меню, составленное в соответствии с заказом. Проверили микрофоны – все было в порядке.
– Нам звонили несколько журналистов, – предупредил управляющий.
Полковник проворчал, что собрание не следует афишировать, и приказал охраннику не впускать журналистов и фоторепортеров. Если кто-то попытается проникнуть, пусть позовут Кемпайнена, и он лично разберется.
Все волновались. Смогут ли самоубийцы приехать на эту важную встречу? А может, троица организаторов просто одержима манией величия, потому они и привели в движение весь этот огромный механизм? И что из этого всего выйдет? Полковник облачился в парадную форму, мадам Пуусари – в красный шелковый костюм. Релонен был вынужден предстать в старом, но хорошо отглаженном полосатом костюме, выдержавшем бури четырех банкротств. Троица производила торжественное и солидное впечатление. Но ведь и дело было важным, жизненно важным. В 12 часов напряжение спало. Холл ресторана наполнился людьми, женщинами и мужчинами. Люди набились очень плотно, лица у всех были серьезные, разговоры велись шепотом. Релонен считал приходящих: пятьдесят, семьдесят, сто… Скоро он сбился со счета. Многие перекочевали вниз, в актовый зал, где полковник Кемпайнен и проректор Пуусари приветствовали гостей рукопожатием, а управляющий и официанты провожали их к столикам. Через пятнадцать минут зал был полон. Дверь-гармошку, ведущую в самый большой кабинет, оставили открытой. Там нашлось место еще для сорока приглашенных. Все столики были заняты, а в проеме стояло еще двадцать безмолвных гостей. Бедняги, тоже самоубийцы. Под тихое бормотание люди занимали места. На столах уже лежали приборы и меню. Гости листали меню, смотрели выжидающе. В четверть первого полковник уведомил охранника, что двери пора закрывать. Ресторан заполнен до отказа. Можно начинать. Полковник Кемпайнен взял микрофон. Он представился и представил своих товарищей – Релонена и проректора Пуусари. В зале послышался одобрительный гул. Затем полковник коротко рассказал об организаторах семинара и о плане работы. Цель – доверительно побеседовать о жизни и смерти. Запланировано выступление психолога на тему профилактики самоубийств. После лекции можно будет насладиться специально приготовленным для этого случая обедом. Те, кто не в состоянии заплатить за обед весьма умеренную цену, получат его бесплатно за счет полковника. В какой-то момент будут собирать пожертвования, чтобы покрыть все расходы. После обеда – «свободный микрофон»: все желающие смогут выступить с небольшой речью по теме, то есть по поводу самоубийства. А в конце предлагалось обсудить, есть ли смысл продолжать такие семинары, нужно ли выбрать комитет, представляющий интересы самоубийц, или достаточно одной встречи.
– Тема нашего семинара неожиданно оказалась очень актуальной и на редкость печальной, но я все-таки хочу надеяться, что она не испортит нам этот прекрасный летний день. Ведь и у нас, самых несчастных людей в мире, есть право хотя бы один день насладиться этой жизнью и компанией друг друга! Надеюсь, вы хорошо проведете время и наши жизни получат новое, более радостное направление, – закончил выступление полковник. Его слова вызвали безграничное одобрение и бурные аплодисменты.
Пока он говорил, у дверей, ведущих в зал, выстроилась колонна официантов. В руках они держали подносы, уставленные бокалами с шампанским. Их разнесли очень быстро. Народ встал в ожидании тоста.
– Здоровья и долгих лет жизни, – произнес полковник, поднимая свой бокал.
Обстановка разрядилась, люди стали знакомиться, общаться столиками, заказывать еду. Первая часть семинара для самоубийц прошла согласно плану. Психолог Арья Реухунен прочитала отличный доклад о самоубийствах и их профилактике. Подробная лекция заняла два часа. Это был серьезный и беспристрастный рассказ о душевных болезнях, жизненных тяготах, научных исследованиях природы суицида и о многом другом, с этим связанном. Лекция лично касалась большинства слушателей, поэтому они сидели тише мыши, ловя каждое слово. По мнению докладчицы, основная причина самоубийств крылась в том, что люди ощущали бессмысленность своего существования, оказавшись в ситуации, когда человек не видит поводов для наслаждения, возможностей получить новый приятный или просто хороший опыт. Психолог Реухунен сделала акцент и на особой природе суицида в сравнении с другими психологическими проблемами: самоубийство в Финляндии – все еще тема табуированная, говорить об этом стыдно. Самоубийца получает клеймо больного человека и бросает тень на своих родственников. Особенно сильно самоубийство ударяет по родственникам именно из-за запретности этой темы. Сразу после лекции психолога вскочил какой-то мужчина средних лет и, размахивая проволочной клеткой, потребовал слова. Он по собственному опыту знал, что такое безнадежность и как Божественное провидение может из нее вывести. Полковник прервал свидетельства человека с клеткой, заметив, что дискуссия начнется после обеда. На этом мужчина успокоился. Ланч удался на славу. После него многие ушли, но большинство осталось. Гости заказывали напитки, оживленно беседовали. Пара журналистов и фотограф прорвались-таки в холл ресторана, пытаясь выведать новости. В газетные сводки, видимо, просочилась информация о семинаре. Полковник подробно объяснил, что семинар этот – частное мероприятие, в нем участвуют совершеннолетние люди с задержкой умственного развития, выросшие в деревенской среде и оказавшиеся в ситуации, когда общество быстрыми темпами пытается интегрироваться в европейские экономические институты. Разочарованные журналисты вздохнули и, не задавая больше вопросов, ушли. А потом открыли «свободный микрофон», и ход семинара принял совершенно новое направление и размах.
Глава 8
Участники семинара самоубийц быстро освоились: на столики заказывали пиво, вино и напитки покрепче – для храбрости. Когда дали слово гостям, каждый получил возможность рассказать о своих проблемах, да еще и в микрофон. Но многие все равно стеснялись беспристрастно и просто говорить о собственной смерти. Ввели пятиминутный регламент ввиду большого количества желающих выступить. За это время каждый успевал лишь в общих чертах описать свою ситуацию. Завязалась дискуссия, многие выступающие ссылались на предыдущих ораторов, так личные беды становились общими. Мужчина с клеткой, требовавший слова перед ланчем, наконец получил возможность высказаться. Был он родом из Тампере, по профессии – нивелировщик. Ему было за тридцать, и он признался, что вел довольно распутную жизнь. Нивелировщик барахтался в грехах годами, но все же осознавал, что не все делает хорошо и правильно. Незаметно для себя он впал в глубокое отчаяние, а этим летом дошел до ручки. Нивелировщик уверовал в Бога и умолял подать ему какой-нибудь знак, что и он, самый грешный из грешников, будет помилован Господом. Но знака все не было. Нивелировщик опечалился пуще прежнего и стал подумывать о самоубийстве. И вот недавно, летней ночью, он в грусти и тоске без всякой цели ехал из Тампере и случайно попал в Ламми. Доведенный до отчаяния, бродил он у церкви, думая наложить на себя руки. И тут Господь в последний момент все-таки спас его. Желанный знак поджидал его на пороге церкви! Нивелировщик поднял проволочную клетку, чтобы все увидели. Это она стояла на церковной лестнице, это она содержала божественное знамение. В клетке был живой енот, он так яростно шипел на нивелировщика, что не оставлял никаких сомнений в своей реальности. Он был словно горящий куст из Ветхого Завета. Кто-то осмелился спросить, что хотел сказать Бог, оставив на церковной лестнице клетку с енотом? И что божественного увидел нивелировщик в этом зверьке?
Мужчина угрожающе потряс клеткой в сторону усомнившегося и закричал, что пути Господни неисповедимы. Когда нивелировщика спросили, где сейчас эта Божья тварь, он ответил, что принес его в жертву Господу в благодарность за спасение. Кровью жертвенного енота окропил он свой гараж в Тампере, а из самого зверька собирался сделать чучело в память о великом дне. На надгробном камне он велит рядом с собственным именем поместить портрет енота. Впрочем, с этим можно и подождать, ведь он собирается еще долго жить и служить своим ближним, возвещая слово Господне. Потом выступила хозяйка маленького поместья в Северной Карелии. Она сказала, что семинар был ей очень полезен. Всю жизнь она в одиночку возилась со своими коровами, муж был молчалив и не понимал ее, да и коровы не лучше. Это удручало. А здесь ей открылась возможность свободно обмениваться мыслями в приятной атмосфере взаимопонимания. Она почувствовала, что к ней вернулась молодость, и вдруг подумала, что не стоит себя убивать.
– Уж так на душе полегчало! Конечно, стоило приехать, хоть и дороговато вышло. Хорошо, что есть, где переночевать – у двоюродного брата в Мююрмяки.
Потом встал мужчина лет тридцати. Он рассказал, что дважды лежал в психиатрической больнице с нервным срывом и апатией.
– Но я не сумасшедший. Я просто бедный. Будь у меня собственная квартира, пусть маленькая, однокомнатная, где-нибудь в Каллио [4], я бы справился. А когда приходится жить в коммуналке, это, знаете ли, сильно расшатывает нервы. Мужчина добавил, что точно знает цену своей жизни: 350 тысяч марок – столько стоит однокомнатная квартира в Хельсинки.