– Пошла ты!
– Ты ее трахнуть хотел. А не спасти. Ты же трахаешь – ее – снова и снова. Где спрятал тела? Мы руки нашли. Остальное – где?
Вадим, сжав зубы, смотрит на Есеню.
– Я не сделал ничего. Она сама предложила. Шлюха. А я ничего не сделал!
– Нет. Ты ее убил. И притворился жертвой. Чтобы на похоронах плакать громче.
– Она сама виновата!..
– А что ж ты тогда продолжил?.. Тебе понравилось…
Морозов перелистывает материалы дела – фотографии рук девушек, фото предполагаемых жертв… В какой-то момент его взгляд падает за окно. Он смотрит, застыв – осмысляя, что видит. А потом быстро выходит из кабинета. Возле отдела разворачивается машина Вадима. Сам он ковыляет рядом с водительским местом, в какой-то момент спотыкается, и его тело повисает на руках, жестко зажатых стеклоподъемником. Машина останавливается. Вадим без сил опускается на колени. Держится только за счет того, что руки зажаты. По его виду ясно: он давно так бежит. Есеня опускает стекло. Вадим соскальзывает на землю – растягивается на спине. Еле дышит. Есеня выходит из машины, переступая через него.
– Он признался в убийстве двадцати одной девушки. Тела расчленял и прятал. Собирайте группу. Он покажет где.
Развернувшись, она уходит от отделения. Звонит телефон. Женя. Она медлит.
– Да?
– Сегодня в десять обсуждаем детали операции по поимке Меглина – у меня в кабинете. – Женя положил трубку.
Фургон припаркован у обочины – просто где-то на улице. Никто не видит, что внутри – на полу – Меглин. Раздраженный, мальчик сидит в углу фургона. Зло смотрит на него.
– …Ведешь себя как девчонка.
Меглин дрожащей рукой нащупывает бутылку. Пьет.
– Ты знаешь, что когда волка приручают, он становится собакой?!
Пить не может больше, выливает остатки из бутылки себе на голову.
– Думаешь, он тебя не заставит вспомнить?! Он тебе голову вскроет! Ты жучков по одному отлавливал? Он тебе их прямо в череп, пригоршнями…
Не желая слушать, Меглин запускает бутылку в мальчика – но того уже нет, бутылка разбивается о стенку фургона.
Сотрудники Жени внимательно слушают руководителя.