– Насмотрелась?

– Достаточно…

– Сюда иди!

Нестеров и Есеня подходят к задней части автобусной остановки. С торца едва заметные тоненькие царапинки от острия иглы – кто-то, нервничая, царапал.

– Тут он стоял. Туда-сюда… Одна – не одна… Много ли народу в автобусе. Стоял и ждал…

– А в один прекрасный день, блин, садился и с ней ехал, так? – Нестеров не выдержал.

Меглин кивает.

– И нападал? И куклу делал из нее? Другие в ней не разглядели, а он разглядел – так? Или на этот раз по-другому?! – Нестеров с ходу, то ли от волнения, то ли от злости, заваливает вопросами.

Есеня резко переводит на него взгляд.

– На этот раз?..

Меглин медленно смотрит в глаза Нестерову. Говорит, не вспоминая, а угадывая по его лицу.

– …Я уже ловил. Не сейчас. Раньше.

– И поймал, самое интересное! – Нестеров продолжает то, что начал говорить Родион.

Они вернулись в кабинет Нестерова в отделении полиции. На столе материалы следственного дела – фотографии жертв. Крови тут гораздо больше. Потому что жертвы на них разрублены на куски и потом сшиты.

– Почему изменил манеру?

– Не он. Другой.

– Другой… Их же у нас навалом, да? В Туле пряники, а у нас тут курсы, на районе, кройки и шитья!

– У того ярость была. Этот другой. Аккуратный. Любит красоту. Он из ненужных нужных делает… – Меглин говорит спокойно и доходчиво.

Есеня изучает материалы старого дела.

– Тогда жертвами были не только девушки. Мальчишки тоже.