– Опять забыл?

– Уйди! – Родион кричит в пустоту.

– Все время забываешь. Попроси, я напомню. Я же рядом. Вижу все. И у меня чердак целее. Не протекает. Как у тебя. Психический.

– Уйди!..

Меглин берет из салона бутылку воды, льет на ладонь, умывает лицо, льет на голову, и вдруг вода обращается кровью, и Меглин видит это, и дергается в ужасе, вскакивает и оказывается на первом этаже коттеджа Онежко. А дальше – один за другим – гремят выстрелы. Наверху – справа. Внизу – где-то впереди. Потом снова сверху – но совсем с другой стороны. Вдруг какая-то мутная фигура заслоняет от него картину, и он отталкивает фигуру в сторону, но та снова и снова возникает перед ним.

– Сыграем, Родион?..

Меглин начинает отчаянно бороться, старается схватить фигуру за горло, а голос мужчины начинает меняться.

– Родион… Родион!..

Меглин очнулся на земле, над ним Есеня, это ее он пытается схватить, она перехватила и сжала его руки.

– Успокойся…

Меглин возвращается к реальности – смотрит на Есеню. Тяжело дышит. Несколько секунд смотрят друг на друга. Потом, опираясь на нее, Меглин поспешно встает.

– Этот здесь, в голове. Друган мой поработал. Думать мешает. Пошли-пошли-пошли, покажу…

Меглин идет к машине. Роется в папках, которые она возит с собой. В материалах дела находит фото – Онежко и Барсов снялись на фоне застекленного оружейного шкафа.

– Трое мужиков – ждали! Собрались! Вот ты знаешь, чего?

– Чего?

– Кого! Ждали одного, а пришел не тот. Не те! Сдали их, понимаешь?

Он смотрит на Есеню, тик вернулся, он старается бороться; она смотрит на него одновременно с жалостью и сомнением.

– Родион… Родион, тебе плохо. Выпей!

– Они со смолой! Мозг склеивает! Сейчас нельзя!

Судорога перекашивает лицо – он терпит, зажимается больше, обхватывая голову руками и склоняя к коленям.