Ляля заканчивает рассказ:

– Больше не видела его. После этого… мне плохо было. В больницу положили, в психиатрическую. Я там… год, что ли, лежала…

– Пять с половиной.

Ляля смеется, пожимает плечами.

– Кололи. Время быстро шло. Весело. А когда вышла…

Пожимает плечами, дальнейшее, мол, очевидно.

– Там, в лесу, это был он. Не знаю там, что ваши эксперты говорят, но он жив, и он хотел меня убить… Когда меня уже выпустят отсюда?

– Если все так, как ты сказала, я бы не торопилась.

– Почему? Я же не виновата. Я ничего не сделала… – Девушка плачет.

– Пока тебе безопасней здесь.

– Нет. Обо мне Андрей позаботится, он мне обещал.

– Андрей Пасюк?

Ляля вдруг улыбается, широко, по-детски.

– Он мне с Ваней встретиться даст.

У Есени звонит телефон. Она смотрит на дисплей, отходит.

– Да…

Худому явно не по себе от информации, которой приходится поделиться с Есеней.

– В общем,… ты была права. В могиле не Карякин.

Жаров и Грачев удачно разыгрывают недоверие.

– Да ладно… Да ну на хрен!..