— Эх, молодежь-молодежь…

Он с рассеянным видом наблюдал, как двое грубиянов уселись в старенькую «БМВ». Когда они запустили двигатель и зажгли фары, старичок не спеша достал из кармана коробочку, похожую на пачку сигарет, но не закурил, а нажал еле заметную кнопку на крышке.

Из-под днища БМВ полыхнуло пламя, машину подбросило взрывом, разломившим ее в воздухе пополам. В соседних домах из окон вылетели стекла, раздались и испуганные крики людей.

Но старичка на скамейке уже не было. Он не спеша вышел на улицу, сел в припаркованный прямо под фонарем серый невзрачный «Москвич».

Перед тем как тронуться, старичок так же, как и киллеры, позвонил по мобильнику.

— Говорит Чистильщик. Все чисто, — сообщил он бесцветным, без интонаций, голосом.

— Понял, ждите новых распоряжений. Отбой. — Услышал он в ответ.

Старичок убрал трубку, отклеил бороду и усы, повернул ключ в замке зажигания и под аккомпанемент мотора замурлыкал вполголоса песню из старого восточного кинофильма: «Ко мне, друзья! Чистильщик я! И молодым и старым нужен мой веселый труд!».

На следующее утро весь личный состав получил приказ собраться в управлении. Причин никто не знал. Все толкались в курилках и коридорах, слонялись из кабинета в кабинет. Наконец Альпенгольд собрал всех в актовом зале и в свойственном только ему корявом стиле объявил:

— У нас ЧП. Этой ночью насильственным путем ушел из жизни наш сотрудник оперуполномоченный Волков. Он уже висит в вестибюле. Подойдете и ознакомитесь. Командирам подразделении приказываю подготовить предложения по усилению бдительности сотрудников. У меня все. Все по рабочим местам, кроме капитана Крюкова. А вас, Крюков, попрошу остаться.

Пока коллеги Крюкова расползались по рабочим места, ругая почем зря генерала-хронофага, отъевшего такой огромный кусок их рабочего времени, Альпенгольд распекал капитана за «неуставные кеды», именно так он назвал его дорогущие шикарные кроссовки.

Затем в сопровождении, точнее, под конвоем генерала Крюков проследовал к его кабинету. Секретарша Альпенгольда отсутствовала. Возле ее стола Крюков увидел майора Нечаева-Тэтэ, который кадрил новую уборщицу. Веник и тряпка в руках этой красотки выглядели также гармонично, как у королевы Елизаветы на светском рауте. Увидев Альпенгольда, Нечаев вытянулся, как салага перед старшиной, а когда генерал прошел вперед, ухватил Крюкова за локоть и подмигнул ему, словно приятелю.

— Слышь, Крюк, девочка тобой интересуется, — сообщил он шепотом заговорщика.

Уборщица скромно потупила большие, как у шемаханской царицы, глаза.

«Конечно, только не в том смысле, в каком ты думаешь» — подумал Крюков и многозначительно улыбнулся.

И напрасно. Генерал обернулся — он явно не был расположен к благодушию.

— О чем вы все время ухмыляетесь, Крюков? — вопросил он, стоя одной ногой в кабинете, а другой в приемной. — Товарищ ваш, Волков, доухмылялся. Я вам сейчас скажу такое, что вам тоже жить расхочется. Что вы вчера натворили с покойником на бензозаправке?

Крюков вытянулся и щелкнул каблуками кроссовок. Вернее, попытался щелкнуть.

— Производили задержание, вась-сиясь-тво!

— Прекратите паясничать! И не стройте тут из меня буридановую козу! — вскипел генерал.