Многозначительно улыбаясь, Крюков раскланялся с загадочной красоткой и направился в экспертно-технический отдел.

Там еще горел свет. Крюков просунул голову в дверь лаборатории. Эксперт-криминалист на все руки Олег Селимов раскладывал на столе пасьянс из свежеотпечатанных фотографий.

— Селима звал он прежде другом. Селим пришельца не узнал? — спросил сыщик.

Этой цитатой из Лермонтова он приветствовал приятеля все десять лет, что они были знакомы.

— Пузырь, — буркнул тот вместо приветствия, не отрываясь от своего занятия.

— За что?

Селимов поднял глаза на вошедшего.

— Интуиция криминалиста и навык мышления подсказывают, что ты пришел вовсе не за тем, чтобы я занялся твоим опознанием. Привело тебя дело шкурное, с работой ты подождал бы до завтра. Значит, с тебя пузырь. Дедукция, брат, это посильнее будет «Фаустпатрона» Гете. Или даже «Собаки Баскервилей» сэра Артура Дойла, больше известного как Конан!

Крюков вкратце поделился с экспертом своими опасениями и попросил зарядить его стол родаминовой ловушкой. Тому идея понравилась.

— Забавно. Нет проблем, завтра оборудую тебе капкан на волка.

— Скорее на лису, — поправил Крюков. — А что это ты сегодня припозднился? Порнушку печатаешь?

— Лучше, — криво усмехнулся Селимов. — Посмертные портреты невинно убиенного Ходорковского с домочадцами. Утром должны лежать на столе у начальства.

— Кто, трупы? — рассеяно спросил Крюков, автоматически перебирая изображения изуродованных тел.

И замер. Перед ним был снимок дочери банкира. Подпись подтверждала, что на нем запечатлена Мария Ходорковская. К сожалению, в виде трупа. Это была та самая девушка, которую Крюков видел на фото, выпавшем из бумажника Волкова. Там они были сфотографированы вместе. Счастливые и обнимающиеся.

Оба-на! Информация к размышлению. Кивнув приятелю на прощанье, Крюков чуть ли не бегом отправился на третий этаж, где располагался второй отдел.

— Волков не приезжал? — спросил он дежурного.

— Был. Недавно уехал, — отозвался тот. — Торопился, как голый в баню. Случилось чего?

— Случилось. Утюг дома не выключил, — Крюков уже набирал номер мобильника Волкова.

После длинных гудков механический женский голос сообщил ему, что абонент находится вне досягаемости либо отключен. Крюков в сердцах выругался и пошел на выход. Оставалось одно — поехать домой и выспаться.

Опер Волков гнал свою серебристую новенькую «десятку» по ночным московским улицам. Камни и выбоины он пускал под колесо, не жалея подвески. Уж очень он очень торопился.