– Если говорить о тех, на ком лежит ответственность, надо сказать об агентах влияния, которые ориентировали не только одного Горбачева на действия в интересах мировой экономической элиты, транснациональных корпораций. Здесь нужно совершенно четко и определенно назвать имя человека, ставшего злым гением Михаила Сергеевича. Это – Александр Николаевич Яковлев. Горбачев полностью попал под его влияние. Анатолий Иванович Лукьянов рассказывал о том, как началось их знакомство, и в известной мере винил здесь себя.
Сам он познакомился с Яковлевым в 1968 году, во время событий Пражской весны: ему надо было идеологически обеспечивать действия наших Вооруженных сил со стороны Верховного Совета, а Александру Николаевичу, тогда заместителю заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС, – со стороны Центрального Комитета. Когда Горбачева избрали секретарем ЦК по сельскому хозяйству, и он поехал в Канаду, в страну с близкими климатическими условиями, посмотреть, как там организован аграрный сектор, Лукьянов сказал ему, что послом в Канаде работает Яковлев, человек с неординарным мышлением, и советовал познакомиться с ним поближе. А Яковлев к этому времени уже был завербован ЦРУ, это не подлежит никакому сомнению, соответствующие материалы находились в КГБ СССР. Где они сейчас – не знаю.
– Когда Михаил Сергеевич стал генсеком, Яковлев быстро пошел вверх: вот он директор Института мировой экономики и международных отношений, затем – заведующий отделом пропаганды ЦК, секретарь ЦК КПСС, член Политбюро. Когда я работал секретарем исполкома Моссовета, по Москве ходило письмо «Остановите Яковлева». В нем говорилось, что главный идеолог страны попал под влияние разведки США, что он подбирает свои кадры и расставляет их в СМИ таким образом, чтобы средства массовой информации подрывали нашу общественно-политическую систему и деидеологизировали советский народ. Шел 1987 год. Уже тогда многие понимали, какую беду может принести стране этот человек.
Думаю, что и Николаем Ивановичем Рыжковым, который был в одной команде с Горбачевым, умело управляли. В его аппарате работали Ясин, Явлинский. Причем к Явлинскому Михаил Сергеевич относился с особым пиететом. «Он такие вопросы задает, – восхищался Горбачев, – академиков в тупик ставит». А у меня, между прочим, сын работал в Госкомтруде, сменив предшественника Григория Алексеевича. Там его очень хорошо знали, но отнюдь не как великого экономиста. Что касается Евгения Григорьевича Ясина, то, как отмечает Полторанин, он прошел стажировку в ИИАСА – Международном институте прикладного системного анализа, разместившемся в Лаксенбургском замке под Веной. В числе стажеров этого заведения автор называет будущих министров и вице-премьеров: Анатолия Чубайса, Андрея Нечаева, Александра Шохина, Гавриила Попова, ведущим сотрудником – нынешнего главу Альфа-банка Петра Авена. Институт, среди кураторов которого Джордж Сорос и Генри Киссинджер, автор считает ведущим центром по подготовке кадров, работающих в интересах мировой олигархии. Видимо, это справедливая оценка. Мировая закулиса задолго до августа 1991 года отбирала кадры для работы по развалу нашей страны.
При этом Горбачев окружил себя людьми, не способными ее защищать. Например, когда в январе 1991 года у Николая Ивановича Рыжкова случился инфаркт и он подал в отставку, встал вопрос о новом премьере. Глава государства собрал не все Политбюро, как должен был сделать, а ряд членов ЦК и руководителей страны, в том числе Лукьянова и Крючкова, и попросил дать предложения по кандидатам на пост предсовмина. Были выдвинуты разные кандидатуры, в том числе заместитель председателя Совета Министров Виталий Хуссейнович Догужиев, председатель Госкомтруда СССР Владимир Иванович Щербаков, министр атомной энергетики и промышленности СССР Виталий Федорович Коновалов. Горбачев поблагодарил и сказал: «А теперь дайте мне самому сделать выбор». И остановился на фигуре председателя Госкомцен Валентина Сергеевича Павлова. Павлов никогда не занимался реальной экономикой, и все знали, что он законченный алкоголик. Другой пример – Геннадий Иванович Янаев, которого Михаил Сергеевич со второй попытки продавил на должность вице-президента. Верховный Совет сначала не соглашался: у кандидата на вторую должность в стране был только опыт комсомольской и профсоюзной работы. И он действительно оказался несостоятельным в этой должности, что доказали его трясущиеся руки на печально знаменитой пресс-конференции ГКЧП. То есть Горбачев подбирал в свое ближайшее окружение людей слабых, не способных ему сопротивляться.
У меня вызывает вопрос и позиция Анатолия Ивановича Лукьянова. В августе 1991 года Ельцин сумел созвать Верховный Совет РСФСР на следующий день после объявления о создании ГКЧП. Лукьянов же сказал, что Верховный Совет СССР он сможет собрать не раньше 26 августа. Если бы высший орган государственной власти страны утвердил Государственный комитет по чрезвычайному положению, придал ему легитимность, события могли бы развиваться совершенно иначе. Хотя я полностью согласен с Полтораниным: затея с ГКЧП была величайшей провокацией. Кстати, «Правда» через три месяца после августовских событий опубликовала мою статью, в которой путч был назван политической провокацией, сравнимой разве что с поджогом Рейхстага. А до этого я то же самое сказал в интервью Би-би-си: ГКЧП позволил одновременно покончить и с общественно-политическим строем в СССР, и с Коммунистической партией Советского Союза.
Слово «путч», если говорить об августе 1991 года, следует брать в кавычки. Ведь путчисты действовали отнюдь не самостоятельно. Они были спусковым крючком механизма по окончательному развалу социалистической державы. Хотя бы такой факт. В марте 1991 года Горбачев собрал именно тот состав, который потом вошел в ГКЧП, и поручил подготовить предложения по введению чрезвычайного положения. Ряд документов, подготовленных с этой целью, были приняты потом ГКЧП, и о них будущий фаросский сиделец прекрасно знал. Характерно, что у председателя КГБ СССР Крючкова хранилась запись беседы американца венгерского происхождения, автора венгерского пути к капитализму Яноша Корнаи с нашим социал-демократом Борисом Ракитским. Американец откровенно говорил ему, что Горбачев свою функцию выполнил – довел народ до такого состояния, когда ему безразлично, какой в стране будет общественно-политический строй, лишь бы можно было купить хлеб, колбасу, товары первой необходимости. Что будет дальше, решит встреча Большой семерки, которая состоится в июле. Как видим, не прошло и месяца после ее встречи, как в стране произошли роковые события. При этом Корнаи прогнозировал в нашей стране отпуск цен, высокие кредитные ставки, ликвидацию социальных льгот, приватизацию государственной собственности. То есть все было расписано на Западе, руководителями нашего государства проведена необходимая работа, осталось только поднести спичку… В роли поджигателей выступил ГКЧП. Некоторые, впрочем, не догадывались о своей роли. Я бы разделил членов ГКЧП на три группы. В первую входили те, кто знали, что они делают и для чего делают. Во вторую – те, кто рассчитывал в ходе изменения в руководстве страны получить выгоду для себя лично. Третью группу составляли честные люди, думавшие, что, действуя таким образом, они спасут страну.
– Приглашал Владимир Александрович Крючков, с которым у меня состоялась встреча в начале августа. Я сказал ему, что нет никакой необходимости вводить чрезвычайное положение. Конец лета. Время отпусков. Сезон овощей – люди копаются на грядках. Депутаты верховных советов разъехались – кто в регионах, кто за границей. Политическая жизнь замерла. Кроме того, зачем создавать какое-то самозваное ГКЧП, когда есть Совет безопасности, легитимный орган, имеющий право объявлять чрезвычайное положение. И самое главное: на октябрь был намечен внеочередной съезд КПСС, на котором можно было спокойно решить все основные вопросы, стоящие перед страной. И Крючков со мной согласился, сказал: его аналитики тоже считают, что сейчас нецелесообразно объявлять чрезвычайное положение. Но поступил, как известно, по-другому. Я считаю, что в августовских событиях рядом с Горбачевым и Ельциным надо ставить Крючкова.
– Получается, что так. Есть книга Александра Островского «Кто поставил Горбачева». В ней рассказывается, в частности, что Крючков обработал сына Андрея Андреевича Громыко Анатолия, чтобы тот убедил отца отдать на заседании Политбюро, решавшем после смерти Черненко, кому быть генеральным секретарем, свой решающий голос за Михаила Сергеевича.
– Были. Провести съезд предложил пленум Московского городского комитета партии, проходивший 17 июля 1991 года. На нем присутствовали также секретари партийных организаций городов-героев, а это Ленинград, Киев, Минск, Волгоград, Севастополь, Одесса. Пленум принял решение поставить вопрос о кандидатуре генерального секретаря. Идею проведения внеочередного съезда поддержал Пленум ЦК КПСС.
– Ряд политологов, в том числе Сергей Ервандович Кургинян, считают, что августовские события были вызваны решением провести этот съезд. Их организаторы понимали, что, если съезд состоится, Горбачев генсеком не останется, не останется он и президентом, потому что его выбирал не народ, а съезд народных депутатов, а среди нардепов настроение тоже было не в пользу Михаила Сергеевича.
– Он хотел подвергнуть нас резкой критике на заседании Политбюро, но в мою защиту решительно выступил первый секретарь ЦК компартии Украины Станислав Иванович Гуренко, сказавший, что он согласен с докладом Прокофьева, и, если Горбачев оставит в силе тезис, критикующий Московский горком, он выступит с протестом на пленуме ЦК. И Горбачев убрал этот тезис.