Гармонист поправил шляпу, поклонился и ответил за всё свое медицинское трио:
– «Утро завтрашнего дня»!
Тонкие пальцы пролетели по трёхрядке, выводя печальную мелодию, чем-то похожую на «Дубинушку». Из-за спины Кровопускова выступили его коллеги – неотличимые друг от друга, лысые и безбровые медработники с Дальнего Погоста. Тихо и тревожно зазвенели бубны в их руках.
– Дас ист дер морген данах… – низкий, глубокий голос Виктора Петровича завораживал. – Унд майне зиле лихт брах. Дас ист дер морген данах…
Тут он взял небольшую паузу, делая глубокий вдох, чтобы в следующий миг ударить басовым аккордом и взорвать полыхающее закатное небо неожиданным рёвом:
– Айн нойер таг бегинт, унд майне зайт веринт!!!
– Дас ист дер морген данах! – почти срывая голос, ответили ему лысые ударники, и понеслась над Русалочьим гармошечная Lacrimosa, ничуть не уступая оригиналу ни тяжестью звучания, ни своей проникновенностью.
К последнему куплету Кровопускову подпевали уже и местные шансонье, и сёстры-доярки, и старушки с надтреснутыми голосами, и сам председатель, отбивая ритм всё теми же деревянными расписными ложками. Те же, у кого не было ни голоса, ни инструмента, участвовали в общем веселии подручными предметами – от сковороды до лопаты… И всем было до того хорошо, что пели бы на камеру хоть до утра – вот какова великая сила искусства! Но аккумулятор на камере разрядился, помигав напоследок красным огоньком, а сами телевизионщики уже валились с ног от усталости… Пора было устраиваться на ночлег.
Для ночлега дорогих гостей сопроводили к Дому культуры. Председатель собственноручно оторвал доски, коими был заколочен вход, и распахнул тяжёлые двери. Роза с опаской и недоверием заглянула внутрь, но оказалось, что там всё довольно уютненько и чисто: посреди фойе стоял мягкий диван с высокой спинкой, рядом тумбочка и сейф, по углам какие-то мутные зеркала в овальных рамах.
– Вот тута вот у нас сельский клуб, собрания проводим, смотры самодеятельности, – радостно суетился Ешко, обводя руками помещение. – А вы располагайтесь, будьте как дома…
Роза подошла к дивану, бросила на него свою сумку:
– Здесь я, пожалуй, и вздремну!
– А я? – сунул нос Ваня.
– А ты… Иди в баню! – тоном, не терпящим возражений, ответила Роза, одновременно подталкивая к выходу и председателя. Раз! И очутились оператор с председателем на ступеньках перед захлопнувшейся дверью.
– В баню так в баню, – покорился Ваня и пошёл прочь.
– Я провожу! – председатель засеменил следом.
Перед самой баней – тёмной, бревенчатой, пахнущей берёзовыми вениками и гаром – председатель в свете керосинки озабоченно напутствовал Ваню:
– Ты всё ж таки для порядку попросись у банника-то на ночлег…
– Как это?
– Ну обыкновенно! Скажи, мол, дедушка банник, крепкого вам здоровьичка, пустите переночевать, будьте добреньки…