— Да что ты заладила, Машк: обрюхатила, намыкаюсь, — раздраженно прервала ее Вера. — С чего ты вообще взяла, что я беременная?
— А че — нет? — вылупила серые глазищи женщина. — Чего приперлась тогда? Я-то думала, за советом каким бабским. Или ты решила меня уговорить молоко у тебя брать?
— Опять не угадала, — вздохнула Вера. — Разговор у меня к тебе очень серьезный. Мне твоя помощь нужна. Даже не совсем помощь. Скорее, взаимовыгодное предложение у меня к тебе. Мы со Славой решили бизнес организовать. Закупать в селе мясо и в городе его продавать. С хорошей накруткой, между прочим. Только нам деньги нужны. Займи мне — сколько сможешь. Я тебе потом с процентами верну.
— С какими такими процентами? — от удивления глаза Машки стали настолько огромными, что казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит.
— Говорю же, — раздраженно продолжила девушка. — Мясо мы будем продавать с большой накруткой. То есть сами будем от этого выгоду получать. И будет нечестно, если эту прибыль мы оставим только себе. Мы готовы с тобой поделиться. Понимаешь?
— А-а, — протянула Машка. — Барыги, значица. Ясно все с вами. Вона куда вас понесло! Мало вам денег все, да? Еще и еще давай! Шустрые какие! Вона че придумали!
— Чего ты завелась? — устало вздохнула Вера. — Тебе деньги ни за что предлагают. Мы твою копейку прокрутим и превратим ее в полторы.
— Прям уж и в полторы?! — изумилась Машка. — То есть, если я дам вам десять тысяч, то вы мне все пятнадцать вернете?
— Правильно мыслишь, — одобрила ее умозаключения Вера.
— А если двадцать, то… — Машкин лоб собрался тесными бугорками, глаза полезли вверх.
— То ты получишь тридцать, — не стала мучить соседку девушка.
— Ничего себе! — восторженно посмотрела на Веру женщина, но тут же осеклась: — Подумаю я, малехо.
— Че думать тут, мамк? — из-за угла высунулась Ванькина вихрастая голова. — Соглашайся. Бабло тебе ни за что подгонят.
— Ты че, подслушивал?! — как ошпаренная, Машка сорвалась с табурета, схватила резиновый тапок и понеслась за сыном. — Ща я тебя выпорю. Ща узнаешь у меня, как за мамкой шпионить.
— Да не шпионил я, — издалека донесся его голос, и неказистая мальчишеская фигурка тут же пронеслась мимо окон. — Случайно услышал.
Машка вернулась на кухню растерянная и даже осунувшаяся, словно за прошедшие две минуты огромный великан выжал из нее все жизненные соки, оставив только сухую внешнюю оболочку.
— Если бы ты знала, как я устала, Верк, — обрушилась она на табурет и опустила голову. — Ванька меня совсем ни во что не ставит. Был бы у меня мужик, давно бы его на место поставил. А у меня, видишь, не получается. Творит, что хочет. Вчерась вообще заявил, что я ему никто. А я всего-то и хотела, чтобы он к бабе Клаве за молоком снасался. Уроки совсем не учит, зато жрать постоянно требует. Где ж я на него столько жратвы напасусь? Все летние запасы давно закончились. Зарплата у меня сама знаешь какая. По людям много не заработаешь. Может, ты и вправду дело предлагаешь. Только я боюсь чегой-то… Вдруг последние штаны с меня сымешь и не вернешь?
— Верну, Машк, — уверенно заявила Вера. — Ты меня с самого детства знаешь. Неужели думаешь, что обману?
— Не думаю, — пожала грузными плечами женщина. — Но все равно боязно.
Тяжелое молчание повисло в комнате. На самом деле, Вере тоже было страшно. Страшно за себя, за Славу — Сашу, за Машку, за Ваньку, за бабу Клаву… Она убеждала себя в том, что спасет любимого и обязательно вернет деньги людям, которых искренне считала родными. Она действительно верила в это. Поверила ей и Машка.