— Прямо так, — Слава присел рядом с ней на кровати и звонко чмокнул девушку в щеку. — И почему-то я ей поверил.

— Правильно сделал, — похвалила его Вера. — Баба Клава — хорошая травница. Она и не таких больных поднимала. Даже моего отца несколько раз из запоя выводила. Заваривала какие-то травки и давали их мне. Чтобы я их в самогон добавляла. После них отца наизнанку выворачивало, зато потом полгода точно не пил.

— Здорово, — протянул он. — Вер, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит, не ломит.

— Да вроде нет, — слабо отозвалась она. — Только слабость. С кровати встать не могу, ноги совсем не слушаются.

— Так неделю ничего не есть, — заметно повеселел Слава. — Ослабнешь тут. Не переживай, я тебя откормлю.

— А чего ты в ведре приволок? — вспомнила Вера.

— Молоко, — широко улыбнулся молодой человек. — Баба Клава меня доить научила. Представляешь? Никогда не думал, что мне доведется с коровой возиться. Какие только кренделя жизнь не выдает!

— И что Буренка? — удивленно округлила глаза девушка. — Неужели подпускает тебя?

— Сначала пыталась лягаться, — хохотнул он. — Но потом, видимо, поняла, что другого выхода у нее нет. Либо подставляй вымя мне, либо недоенной оставайся. Вот и подставила. Кстати, тебе молочка парного налить?

— Налить, — тихо повторила Вера.

Слава прошел на кухню, постучал там какими-то склянками и вновь материализовался рядом с ней.

— Так все это время ты один ухаживал за мной? — теплая волна благодарности прокатилась по всему ее телу и застряла в горле, сделав ее голос глухим и скрипучим.

— Почему один? — удивленно посмотрел он на девушку. — Говорю же, баба Клава настойки тебе делала, корову доить меня учила. И вообще, много чем помогала.

— Спасибо тебе, Слав, — смахнула непрошенную слезу Вера. — Большое пребольшое спасибо.

Парное молоко животворящим ручейком полилось в ее обезвоженный, измученный длительной лихорадкой организм. Вера даже зажмурилась от удовольствия. Такого вкусного молока ей пить не приходилось. То ли Буренка все это время питалась чем-то изысканным, то ли Слава своими ласковыми руками мог творить настоящие чудеса. Скорее всего, второе.

Вдоволь напившись, Вера почувствовала острый приступ голода. Желудок то сжимался в тугой комок, то резко разжимался, больно ударяясь своими тонкими стенками прямо в солнечное сплетение.

— Я хочу есть, — взмолилась она. — Принеси мне хотя бы корку хлеба.

— Сейчас, сейчас, — засуетился молодой человек. — У меня картошка вареная есть. Будешь?

— Еще как буду! — обрадовалась она.

Через десять минут, сытая и невероятно счастливая, Вера вновь откинулась на подушку.