— Я те дам умереть! — закричал старик. — Ишь чего удумала, дубина пустоголовая! Я твоему отцу обещал внуков твоих нянчить, а ты чего творишь?!

— Каких внуков, что ты несешь, — качнула задеревеневшей головой Вера. — Не будет никаких внуков. И меня не будет.

— Ладно, — легко согласился он. — Тогда не жалуйся. Я тебя по человечески просил.

Натужно крякнув, дядя Коля схватил Веру за правую ногу и потянул ее к дому. Но старик явно не рассчитал свои силы. Поскользнувшись на подтаявшем снегу, к вечеру взявшемуся ледяной коркой, он смешно взмахнул руками, с размаху рухнул на спину и затих.

— Дядь Коль, ты там живой? — забеспокоилась Вера и скосила глаза в сторону, где только что кряхтел от натуги старик. — Дядь Коль, ты чего молчишь? С тобой все в порядке?

Забыв о том, что еще секунду назад собиралась умирать, Вера поднялась на колени и подползла к своему спасителю. Теперь он нуждался в помощи гораздо больше, чем она.

— Кажись, я руку сломал, — то ли от страха, то ли от боли блеклые глаза старика стали удивительно большими. Они смотрела на Веру с каким-то детским изумлением и девушка непроизвольно ему улыбнулась.

— Не сочиняй, ничего ты не сломал, — глядя на него сверху вниз, уверенно заявила Вера.

И оказалась неправа. Каждое движение вызывало у старика резкие боли. Он то слабо постанывал, то кричал. Девушка помогла ему подняться и дойти до дома. Там она стянула со старика жалкое подобие пуховика и расстегнула рубаху.

Правое плечо дяди Коли было страшно заломлено назад и опухало прямо на глазах.

— Дядя Коля, ты присядь пока, а я быстренько до магазина и назад, — шумно сглотнув, сказала Вера. — Врача надо вызвать.

— Я ж говорю — сломал, — гордо сообщил дедок и, откинув назад неухоженные седые волосы, важно прошествовал к дивану.

Карета скорой помощи приехала почти через два часа. К тому времени от нестерпимой боли старик успел покрыть тройным матом Веру, всю свою родню, всех деревенских и уже добрался до государственных чиновников. Белый, как стена, он орал густым басом, столь ему несвойственным, и грозился залезть на стену, если через две минуты боль не утихнет.

Когда деда, наконец, увезли в больницу, Вера даже испытала некое подобие радости. Но уже через секунду весь груз пережитого сегодня обрушился на нее с новой силой. Девушка угрюмо побрела в сарай, куда убрала тело Дружка.

Густая шерсть пса слежалась тугими катышками. Верина рука непроизвольно потянулась к ножницам, которые висели на длинном гвозде, вбитом в деревянную стену. Но как только ладонь коснулась прохладной стали, она в ужасе отдернула ее. Ее глаза вмиг наполнились слезами. Больше никогда ей не придется выстригать неопрятные катышки из шерсти ее преданного пса. Ни-ког-да!

Буренка молча наблюдала за Верой. В ее глазах легко читалась глубокая скорбь. Как будто она все понимала. Девушка медленно подошла к своей любимице и погладила ее по теплой ложбинке между рогов. Буренка скорбно, протяжно замычала.

— Не переживай, сейчас я заберу Дружка, — понимающе кивнула Вера. — Он был хорошим другом и его обязательно нужно предать земле.

Кажется, Буренка одобрительно кивнула в ответ. Вера стащила с широкой полки кусок полиэтиленовой пленки, которой весной закрывала теплицу. Расправила ее на полу и уложила сверху тело Дружка. Корова протяжно замычала, прощаясь с преданным псом.

Недалеко от дома, в березовой роще, обливаясь потом и слезами, Вера выкопала неглубокую яму и опустила в нее тело Дружка, бережно завернутое в пленку.

Соорудив высокий холмик, она сделала зарубку на березе, под которой похоронила верного пса. Весной она обязательно придет на это место и посадит здесь куст розы.