— Наташа, свари, пожалуйста, мальчику молочную кашу, — строго попросила она. — И если тебе не трудно, приготовь для него какао. Ему нужно много, сытно питаться и восстанавливать силы.

— Да-да, конечно! — оторвалась от Степашки счастливая няня. — Я даже могу оладушки пожарить. Правда, я никогда их не делала. Но, думаю, что у меня получится.

— Только побыстрее, — согласно кивнула Вера и взяла мальчика за руку. — Пойдем, родной, в ванную. А потом сразу за стол.

Вера набрала полную ванну теплой воды и вылила туда полфлакона душистой пены. Степашка обожал играть с мыльными пузырями, собирал их шапкой на голове, складывал пышный воротник на шее и деловито сообщал, что он, то Дед Мороз, то дядька Мономах, то царь Султан. Поэтому, представляя розовощекого мальчика, примеряющего на себя очередной образ, она старательно взбивала пену и улыбалась.

Но на этот раз Степашка не стал надевать на себя пенное убранство. Он уселся в самый уголок ванны, вытянул ножки, уперся ручками в дно и стал задумчиво разглядывать блестящие пузырьки.

— Сегодня ты решил поиграть в задумчивого пингвина? — Вера сама соорудила пенную шапочку и водрузила ее Степашке на грудь. — Тогда этот белый галстук будет как раз кстати.

— Мама, — поднял на нее напряженный взгляд мальчик и, чуть помедлив, словно собираясь с силам и продолжил. — Ты самая любимая мама, но раньше у меня была еще одна мама. Ты ее помнишь?

— Помню, сынок, — неожиданно ее руки стали очень тяжелыми, словно налились свинцом. Они упали вниз, как две безжизненные плети.

— А где она? — надежда озарила детское личико.

— Она… — начала Вера и запнулась. — Она уплыла на белом кораблике. Далеко-далеко, в бескрайнее синее море. И ей там очень хорошо. Когда-нибудь вы обязательно встретитесь. Не скоро, конечно. Тебе придется ждать этой встречи очень долго. Но она обязательно состоится. И вы снова будете вместе.

— Мама умерла? — готовясь заплакать, прикусил нежную губку малыш.

— Нет, — постаралась его успокоить Вера. — Она уехала. Но ты не думай, что она тебя бросила. Просто в жизни бывают такие ситуации, когда обстоятельства оказываются гораздо сильнее нас. И как бы мы ни старались, мы не можем подчинить их своей воле. И тогда нам остается только подчиниться им. Но это совсем взрослая история, малыш. Когда подрастешь, сам все поймешь.

— Расскажи мне про нее, — попросил мальчик. — Вроде, у нее были белые волосы и синие глаза. Она очень красивая. Правда?

— Очень, — согласилась с ним Вера. — И ты на нее похож.

— Ты на меня не обижаешься? — тихо спросил мальчик.

— За что? — удивленно наморщила лоб Вера.

— Ну, что у меня есть другая мама, — пояснил мальчик. — Честное слово, я ее почти забыл. А тогда, в машине, когда руки очень болели, а по ногам бегали страшные мурашки — вспомнил. Она называла меня сынком, звала к себе и почему-то плакала. Я ее сразу узнал.

— Я не обижаюсь на тебя, солнышко, — присела на корточки Вера и погладила малыша по мокрой спинке. — Я даже рада, что ты ее помнишь. Свою маму надо помнить всегда. Помнить и любить.

Поняв, что его не осуждают, а даже одобряют, Степашка заметно оживился. Смешно выпятив грудь вперед, он наложил на место осевшей пены свежую и стал изображать из себя пингвина. Как всегда, у него это получилось очень смешно, и Вера рассмеялась. В ванну заглянула няня, и Вера пригласила девушку к ним. Наташа с радостью присоединилась к общему веселью.

Вдоволь набрызгавшись и насмеявшись, мокрой шумной компанией они завалились на кухню. Наташины оладушки были больше похожи на обгрызенные по углам блины, зато на вкус оказались очень вкусными. И даже манную кашу, которую Степашка ненавидел, сегодня он поедал с огромным удовольствием.