С большим трудом мне удалось добраться до Иркутска. Там я разыскал Ивана и Лизу Огурцовых, перебравшихся сюда из Черемхова. Иркутский комитет РКП(б) в это время фактически оставался единственным из партийных комитетов Восточной Сибири, который вел регулярную деятельность, остальные были разгромлены. Ваня с разрешения комитета привел меня на одну из конспиративных квартир, где я встретился с руководителем Иркутского комитета партии товарищем Мироновым. Я жадно расспрашивал, каково положение на фронте, далеко ли Красная Армия — ведь в Черемхове мы вынуждены были довольствоваться лишь сведениями, которые публиковали белогвардейские газеты, да противоречивыми слухами.
— Вот как раз сумею удовлетворить твой интерес, — засмеялся Миронов. — Вчера прибыл с запада один товарищ, работник Томского бюро профсоюзов. Кстати, в связи с его приездом у меня к тебе будет дело. Томич привез довольно подробные сведения о том, что делается на фронте…
Шел август 1919 года. Героические красные войска под командованием М. В. Фрунзе, М. Н. Тухачевского, В. И. Шорина, громя отборные белые дивизии Гайды и Каппеля, продвигались вперед. Ожесточенно сопротивлялись белогвардейские части, которыми командовал лично прибывший в район боев адмирал Колчак. В горах и лесах Урала завязывались яростные встречные бои. Но ничто не могло остановить наступательного порыва красноармейцев, воодушевленных призывом ленинской партии: «К зиме Урал должен быть советским!»
На помощь Красной Армии пришли восставшие рабочие Сима и Миньяра, Аши и Усть-Катава. По всему Уралу партизаны нападали на белогвардейцев, подрывали эшелоны, наносили врагу серьезные удары.
Еще 2 июля после упорного боя кавбригада под командованием оренбургского казака-большевика Каширина освободила мою родину — Симский завод. Сразу же после вступления красноармейцев в Сим симские рабочие на митинге приняли резолюцию:
«Мы, рабочие Симского завода, освобожденные после двенадцатимесячного рабства… шлем свое пролетарское спасибо борцам за коммунизм, бойцам Красной Армии за их самоотверженную героическую борьбу и клянемся стать в первых рядах сражающегося пролетариата, чтобы окончательно раздавить врагов рабоче-крестьянской власти, чтобы освободить красный Урал, освободить Сибирь и идти на помощь рабочим и крестьянам, где бы они ни боролись. Все в Красную Армию!»
И восемьсот рабочих Симского завода вступили добровольцами в Красную Армию, делом подкрепив свой призыв.
13 июля 26-я дивизия Г. Х. Эйхе и 27-я А. В. Павлова одновременно с севера и юга ворвались в Златоуст — город сталеваров. Враг был сброшен с Уральского хребта. Перед советскими войсками открылась дорога на равнину Западной Сибири…
Взятие красными войсками Перми окончательно сорвало планы интервентов и белогвардейцев — соединить армии Колчака с иностранными войсками, находившимися на Севере. Англичанам теперь ничего не оставалось, как вывезти экспедиционный корпус из Архангельска.
14 июля красное знамя взвилось над Екатеринбургом.
В это время Южная группа Красной Армии громила уральско-оренбургское белое казачество. 5 июля 25-я дивизия Василия Ивановича Чапаева, прорвав кольцо вражеской осады вокруг Уральска, вступила в город.
В конце июля разгорелись последние бои за Урал.
24 июля Красная Армия вступила в Челябинск. 4 августа был взят Троицк — главная база колчаковской южной армии. Фронт белых оказался разрезанным на две части. Разбитые колчаковцы поспешно отступали на юго-восток и в глубь Сибири.
Колчаковское правительство объявило ряд мобилизаций в армию. Брали всех, кто в глазах контрреволюционных заправил мог быть опорой белого режима: казаков, городскую буржуазию и интеллигенцию, кулаков, запасных унтер-офицеров. Наконец мобилизация была распространена на крестьян. Но широкие массы сибирского крестьянства на своей шкуре убедились, что несет им Колчак. Большинство подлежащих призыву бежало из сел в леса. Тысячи бедняков и середняков переходили фронт. С новой силой вспыхнули крестьянские восстания. Не рвалась в бой и буржуазия — она предпочитала загребать жар чужими руками и вообще начинала разочаровываться в «верховном правителе».
После разгрома колчаковских армий на Урале стали все больше обостряться отношения между омским правительством и белочехами. Эсеры и меньшевики, тоже предчувствуя скорый крах колчаковщины, стали в позу «оппозиционеров».
— Отсюда наши задачи, — закончил рассказ Миронов. — Надо поднимать народ, готовить его к восстанию против Колчака. Товарищ из Томска привез текст воззвания нашей партии. Это воззвание уже распространяется в Западной Сибири. Мы нашли в одной из типографий своих людей, листовка печатается. Вот она.
Я взял из рук Миронова еще пахнущий краской листок бумаги. Бегло его прочитал.
«…Мы здесь в Сибири должны встать в ряды боевой Красной Армии. Прошло время слов. Необходимо действовать, подготовляясь к всеобщему восстанию против всем нам ненавистного военно-буржуазного режима Колчака. Необходимо раз, навсегда смести с лица земли черносотенных разбойников и народных кровопийцев — Колчака, Дутова, Хорвата, Семенова и прочую белогвардейскую сволочь! Будьте наготове! Будьте настороже, чтобы в любой час присоединиться к восставшему за свою свободу, за возвращение советской власти революционному народу! Доставайте оружие! Соединяйтесь в боевые группы по копям, мастерским, селам, в ратные полки. Призывайте всех трудящихся под Красное знамя! Делайте все, чтобы тормозить и разрушать деятельность белогвардейцев. Коммунистическая партия объединяет все силы рабоче-крестьянской революции на территории Сибири и работает над подготовкой всеобщего восстания.
Товарищи! Все, как один, по сигналу на бой, последний, решительный бой!»
— Тебе поручение комитета: развезти это воззвание по большим станциям до самого Красноярска. Получишь явки, пароли. На местах передашь листовки нашим людям. Они распространят их дальше.