— Да ничего, — ответил шофер. — Зря ноги били.

— Я же говорил, буря в стакане воды, — приободрился Хармон.

Он отправился обратно на кухню и, бросив походя укоризненный взгляд на Марию, пошел выпускать на волю гостей. Тодд за ним. А я задержался. Мексиканка в это время заряжала тарелки в большую посудомоечную машину. Подбородок у девушки обиженно дрожал.

— Ты не расскажешь мне, что видела? — спросил я.

Гувернантка пожала плечами.

— Может, мистер Хармон прав, может, я не видать, — сказала она, хотя по лицу было видно, что этим своим словам она не верит.

— А ты лучше мне расскажи, — дружелюбно предложил я.

Мария отвлеклась от своего занятия. На ресницах у нее блеснула слезинка; она ее смахнула.

— Это был мужчина. Одета в одежду. Коричневая, я так думаю. Muy sucio. Лицо? Белое. Pálido, sí?

— Ты хочешь сказать «бледное»?

— Sí, бледная. И еще…

В глазах у нее опять мелькнул испуг. Она коснулась ладонями своего лица и рта.

— Тут и тут nada. Ничего. Пусто. Hueco.

— «Hueco»? Не понимаю.

Девушка оглянулась через плечо. Я обернулся: на нас смотрела повариха.

— Делла, — обратилась к ней мексиканка и зачастила: — Ayúdame a explicarle lo que quiere decir ‘hueco.

— Ты говоришь по-испански? — спросил я Деллу.

— Немножко, — ответила она.

— Что, интересно, может означать «hueco»!

— М-м, точно не знаю. Попробую выяснить.