Я не смог сдержать стон.
— И ты туда же, жена.
— В конце концов, римляне тоже захватывали дома своих убитых врагов…
— Да, и Римская империя пала, — резко оборвал ее мой отец, отчего улыбки на наших лицах погасли, когда мы повернулись к нему.
Моя мать покачала головой, глядя на него, листая свой журнал, как будто не было никакой возможности, что я воткну кинжал в лицо моего собственного отца.
— Да, — заявила Мел, ее глаза были холодными. — Римская империя действительно пала, и все же вся слава по-прежнему принадлежит нам, итальянцам. Костюмы, которые вы носите, обувь на ваших ногах, где они сделаны? — Она замолчала. — Вы слабы, если у вас нет чего-то итальянского.
Я закатил глаза.
— Твое эго…
— Как называлась та машина, которую вы пытались купить?
— Феррари Эн… — Деклан замолчал, когда мой отец шлепнул его по затылку, прежде чем вернуться к своей книге, не сказав ни слова.
— Эго не причем, когда это правда.
Мел улыбнулась, откидываясь на спинку кресла. Она потерла виски и снова закрыла глаза. Головные боли становились все более и более частыми с каждым днем.
Нам потребовалась еще неделя после смерти Харви, чтобы наконец подготовить все к отъезду. Мы бы собрались за 3 дня, если бы я не заставил свою жену обратиться к врачу. Я был чертовски близок к тому, чтобы самому сделать ей томографию. Мне нужно было знать, что с ней все в порядке. Что это был всего лишь период. Только после того, как я привел доктора к нам домой, она наконец согласилась.
С ней и ребенком все было в порядке. По его словам, мне не следует беспокоиться.
— Перестань так на меня смотреть. Я в порядке, я ходила на прием к твоему чертовому доктору. Твой ребенок просто морочит мне голову еще до рождения, — сказала она с закрытыми глазами.
Я фыркнул.
— Как он вдруг стал только моим?
Ее глаза резко открылись.
— Он? Прости, Бог нашептал тебе что-то на ушко?
— В этом нет необходимости. Видит Бог, я ни за что на свете не смог бы справиться с девочкой сейчас. Также он не хочет наблюдать за хаосом, который развернется, когда я не смогу сказать маленькой девочке «нет», — ответил я, когда мои отец и брат рассмеялись.