— Где Лиам? — спросила я, выходя из машины. Я ждала уже полчаса, а этот придурок все еще не сел в машину.

Горничные, с которыми я даже не потрудилась познакомиться, стояли снаружи и ждали. Они не должны были покидать подъездную дорожку, пока мы не уедем. Никто из них не выглядел смущенным, но это был результат многолетней работы.

— Мэм, — сказала одна из них. — Он пошел переодеться в свою комнату и больше не выходил.

— Вы свободны, — сказала я им, входя в дом. Я понятия не имела, в чем, черт возьми, заключалась его проблема, но ему нужно было надеть штаны большого мальчика и разобраться с этим.

В тот момент, когда Седрик упомянул Шеймуса, Лиам пришел в ярость. Я знала о Шеймусе; он убивал, воровал и подкупал, чтобы попасть в учебники истории…но опять же, мы все этим занимались. То, что он сделал, я сама изучала и копировала. Он произвел на меня впечатление, а меня было тяжело удивить. Шеймус был смертельно опасен И самоуверен. Он требовал уважения, которое заслужил, но я никогда не доставила бы ему такого удовлетворения. Он был в моем доме.

В тот момент, когда я вошла в нашу комнату, я последовала за музыкой, доносящейся из гардероба Лиама. Его гардероб, должно быть, был такой же большой, как мой, если не больше; заднице Лиама нравились костюмы.

У дальней центральной стены стояло черное пианино.

Подойдя к нему сзади, я схватила его за волосы и откинула их назад, приблизив свое лицо к его щеке.

— Я ненавижу, когда меня обманывают, Лиам.

— Попроси моего дедушку отвезти тебя, — рявкнул он, как ребенок.

Отпустив его волосы, я села к нему на колени.

— Что за пассивная агрессия? Что, черт возьми, с тобой не так?

Он вздохнул, притягивая меня ближе к себе, и поцеловал. Я поцеловала его в ответ, прежде чем прикусить его нижнюю губу.

— Сексом ты не решишь проблему. Как бы мне ни нравилось ставить твоего дедушку на место, мне нужно знать, какой сукой нужно быть, — честно сказала я ему.

— Я ненавижу Шеймуса всем своим сердцем, — прошептал он, прижимая меня крепче.

— Я поняла. Почему? — должна же быть какая-то причина, по которой он питал такую ненависть.

Я нахожу это сексуальным. Однако ему было больно, и он все больше раздражал меня. Я не была уверена, когда мы превратились в идеальную пару, но с каждым днем он становился все большей частью моей души. Часть меня все еще беспокоилась об этом.

— Шеймус всегда верил в выживание сильнейших. Мой отец считал, что город был одной из причин, по которой я был так болен. Он взял нас всех с собой в Ирландию, и в самую первую нашу встречу он оглядел меня с ног до головы и сказал: В дикой природе животные поедают своих детенышей, если те больны. Он и мой отец поругались… Хотя это было больше похоже на то, как мой отец кричал, а Шеймус курил в своем кресле. Он сказал моему отцу, что если он слишком слаб, чтобы убить меня, он окажет мне честь. Что у человека в его положении не может быть такого ребенка, как я; что он должен быть счастлив, что ему подарили еще одного сына, и он мог бы вырастить Деклана, чтобы заменить меня, если бы захотел. — Его хватка на моем бедре усилилась, но я позволила ему сжимать так сильно, как ему было нужно.

— Но ты выжил, и стал сильнейшим, — прошептала я, держась за его лицо.

Он поцеловал мою ладонь.