— Ты годами травила моего отца. Ты избила меня. Ты убила моего охранника, а теперь разлучила меня с моим мужем и ребенком. Так что иди нахуй ты и история твоей жизни, сука. Я знаю достаточно, чтобы сказать, что в конце всего ты умрешь, а я ничего не почувствую. — Я хотела убить ее прямо сейчас. Я просто продолжала смотреть на вино на столе, мечтая о еще двух дюймах цепочки, чтобы я могла разбить ее о ее череп.

Она глубоко вздохнула и положила руку на свою книгу.

— Ты читала ее?

— Нет, но не волнуйся, я прочитаю заметки из «Спарк». — Боже, у меня болит грудь. Все причиняло боль, но осознание того, что у моего сына не было меня, заставляло мое сердце гореть.

— Боже, ты так похож на меня, что это причиняет боль. Я всегда так гордилась тобой. Я наблюдала, как ты растешь и становишься тем бойцом, которого я увидела в тебе, когда впервые взяла тебя на руки. Я поклялась, что сделаю ради тебя.

— Это, — я потянула за цепи, — мне не удобно. Но, если ты не полное дерьмо, сними с меня цепи, дай мне пистолет, и я тебе поверю.

Она нахмурилась, поднося вино к губам.

— Ты не хочешь слышать меня. Этот слой гнева и сарказма — твой барьер от меня.

— Нет, это я, все ещё нервная из-за гормонов, и мне чертовски больно из-за тебя. Но, пожалуйста, продолжай и скажи мне, в чем я так чертовски неправа, Авиела. Расскажи мне всю свою печальную, жалкую историю жизни. Я постараюсь сдержать свое отвращение. Но пока ты будешь говорить, знай, что я буду думать о способах убить тебя. — Пока я пытаюсь отрицать, как сильно я хочу знать правду.

— Тебе всегда нравилось испытывать меня. Все, что Орландо сказал тебе, было ложью, мишка Мел.

— Ты травила его годами?

Она ничего не сказала, уставившись на темное море в тысячах футов под нами.

— Очко в пользу папы.

— Орландо… Все чертовы Джованни — монстры. Он убил моего дядю, моего брата, мою гребаную мать.

Второе очко в пользу папы.

— Такие женщины, как мы, мишка Мел, служат мужчинам выше нас, чтобы выжить, потому что мы воины, и пока у нас не будет собственной армии, мы делаем то, что нам говорят. — Она говорила приглушенным тоном, ее глаза остекленели. — Если бы Орландо сказал тебе убивать Лиама медленно и мучительно, ты бы это сделала. Я ни о чем не жалея. Джованни, они — причина, по которой мой отец стал тем, кто он есть. Я не могу дождаться, когда убью его за те страдания, через которые он заставил меня пройти; убить Орландо, а потом получить свою свободу. Но ты появилась, а я не хотела, чтобы ты приходил в эту жизнь. Но Орландо не мог просто сдохнуть, и загнал тебя в эту ловушку.

— То есть ты хочешь сказать, что всегда хотела моей смерти. — Я пожалела, что Орландо не убил ее в тот момент, когда я родилась.

— НЕТ! — отрезала она, хлопнув рукой по столу так, что вино расплескалось по нему.

Старый добрый Нельсон оказался там в мгновение ока, убирая. Она даже не выглядела обеспокоенной.

— Я всегда пыталась спасти тебя, мишка Мел. Я знала, что он превратит тебя в такого же монстра, как он. Точно так же, как мой отец поступил со мной. Но у меня была ты, и я никогда не хотела покидать тебя. В течение многих лет я оставалась в аду ради тебя. Присматривала за тобой, пока однажды я не смогла больше этого выносить. Я воспользовалась своим шансом. Мы с тобой планировали уехать, исчезнуть туда, где Орландо и Иван не смогли бы нас найти. Мы собирались быть счастливыми и свободными. Но Орландо искал тебя, а мой отец — меня. Я знала, что Орландо превратит тебя в монстра, а Иван не принял бы ребенка Джованни: он бы забросал тебя змеями, а потом отправил твое тело Орландо. Я выбрала меньшее из двух зол.