Взяв книгу с ее колен, я перелистнул на страницу, на которой она была.

— Ты снова засматриваешься на мистера Дарси?

— Ревнуешь?

— Пожалуйста, Дарси и в подметки мне не годится. Посмотри на эту улыбку, на эти глаза. — Я позирую для нее. Она уставилась на меня сквозь дымку, прежде чем рассмеяться. — Вот так и падает моя самооценка.

— У тебя также великолепная шевелюра, — прошептала она, оставляя косяк на приставном столике, чтобы провести руками по моим волосам. — Я рад, что ты не отрезал их из-за меня.

Улыбка на моем лице погасла, когда я встретился с ней взглядом. Рухнув на подушки, я потянулся к синему шарфу, который она повязала на голову.

— Ты же знаешь, что я бы так и сделал, верно? Я бы ещё сбрил брови.

Несмотря на то, что она усмехнулась, я был серьезен. Последние две недели были тяжелыми. Ее перепады настроения, ее боль, выпадение волос. Я хотел сделать все, чтобы помочь нести это бремя. Все, что я мог сделать, это просто быть здесь…Я молился, чтобы на данный момент этого было достаточно.

— Прости, что вчера я была такой сукой, — прошептала она, прижимаясь ко мне.

Обнимая ее, я старался не думать об этом.

— Ты не была сукой.

— Я была. Я не знаю, что на меня нашло. Просто потому, что у меня рак, это не значит, что я могу швырять в тебя своей едой. Есть было больно, и я хотела, чтобы тебе было больно — не знаю почему, — но мне жаль. Я люблю тебя.

Прикусив нижнюю губу, я несколько раз моргнул.

— Все хорошо, детка. Та морковь все равно была пережарена. Теперь не могла бы ты объяснить мне, почему ты настаиваешь на том, чтобы перечитать это еще раз?

— Это классика.

— Есть много других классических книг.

— Послушай, Каллахан, «Гордость и предубеждение» — это вечная романтическая классика, от которой у меня сводит пальцы на ногах. Так что никакой ненависти.

Надув губы, я поднял книгу свободной рукой.

— А я думал, что я единственный, от кого у тебя сводит пальцы на ногах.

— Нет, ты и Джейн, но по другой причине. — Мне нравилось, что она чувствовала, когда смеялась рядом со мной. — Теперь читай.