— Черт…

— Нил, не мог бы ты, пожалуйста, объяснить, что натворил? — В трубке мягко раздался голос Мел. Настолько мягкий на самом деле, что я не был уверен, должен ли я волноваться или снова изменить свое завещание.

— Босс, Чикаго под замком. Идет массовая охота на убийцу, и с каждым часом со всей страны прибывает все больше и больше полицейских. — Я ждал, что она заговорит, но она ничего не сказала.

— Неразумно перевозить товар прямо сейчас. Об отправке через причал уже позаботились, но мы никак не можем отправить их дилерам прямо сейчас…

— А как насчет сенатора Коулмена? — спросила она. Снова, все еще спокойная; все еще выводящая меня из себя.

Взглянув на Оливию, которая только пожала плечами, я сказал ей правду:

— Насколько я знаю, Мина работает над другим заявлением, но с ним все в порядке.

— С ним все в порядке? — повторила она, прежде чем сделать глубокий вдох.

О черт.

— Он не должен быть блять в порядке! — огрызнулась она. — Он и близко не в порядке! Почему? Потому что, насколько я знаю, люди — это сочувствующие, безмозглые паразиты, которые перепрыгивают от одного хозяина к другому!

— Эм, что? — О чем, черт возьми, она говорила?

— Ты идиот. Включи новости!

Включив компьютер, Оливия перешла к прямой трансляции Первой леди.

Она выглядела усталой, но энергичной; странно, учитывая, что ее мужа только что убили на глазах у всей нации, если не мира.

— Мои дорогие американцы, как бы тяжело ни было стоять здесь перед вами, у меня нет другого выбора. Мой муж был сильным человеком, который никогда бы не подчинился воле террористов и преступников. Я верю, что именно благодаря ему я нашла в себе силы сказать человеку, который нажал на курок: ты не победишь. Вы не заставите замолчать величайшую демократию на планете с помощью пули. Ибо, убив моего мужа, вы пробудили во мне зверя. Я буду баллотироваться в президенты. Я возьму факел моего мужа на финишную прямую, и вы не заставите Америку замолчать!

— О, черт, — сказали мы с Оливией одновременно.

— Мои мысли точь-в-точь, — заявила Мел. — Вот оно. Речь, услышанная во всем мире! Ты хочешь знать, на кого она похожа? Джеки О¹¹. Хочешь знать, какую первую леди так нежно любит вся Америка? Джеки, блядь, О. Так насколько хорошо ты, блядь, сейчас себя чувствуешь, Нил? Потому что по шкале от бешенства до гребаной ярости я готова взорваться, блядь!

Отодвинув телефон от уха, я изо всех сил старался не дрожать.

— Мел, что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Оторви свою жирную задницу и работай — мне все равно, что ты будешь делать. Я бы предложила во время красивой речи Коулмена всадить в него две пули…