Капитан ничего не ответил. Его глаза блеснули в темноте и погасли вместе с обоими факелами. Он вздохнул. Женщина замерла в ожидании его дальнейших приказаний.

– Уходим, – резко скомандовал капитан.

Они ринулись к лестнице. Все отделение было покрыто льдом. С трудом держась на ногах, они поднялись наверх и вошли в кабину. Увидев их, проводница облегченно вздохнула.

– Хорошо, что вы пришли, капитан. Рычаг заело.

Капитан был мрачен. Казалось он не слышал ее, да и вообще, был где то далеко. Тусклый свет керосиновой лампы освещал его серое лицо. Женщины замерли. Они боялись пошевелиться. И молча, не говоря ни слова, принялись ждать. Капитан взял канистру и вышел из кабины. Он аккуратно спустился по лестнице и, обойдя машинное отделение, заполненное льдом, сел перед двигателем. Большим, железным, своим верным и преданным другом, закованным льдами, словно цепями. Пыхтя и хрипя, он из последних сил толкал огромную машину поезда вперед, чтобы спасти своего хозяина.

– Давай, мой мальчик, ты же знаешь как ты мне дорог, – он погладил его, оставив свою раскрытую ладонь на толще льда. Лед таял под его рукой. От холода жгло ладонь и сводило пальцы, но не так как жгло на сердце. Он почувствовал гладь металла под рукой. Увидел, как из-за ледяной корки, два горящих глаза устало смотрят на него.

– Давай малыш, – прошептал он.

Два огонька блеснули, и что-то фыркнуло перед капитаном. Он увидел, как подо льдом, слегка приподняв голову, смотрит на него стальной конь. Глаза его запылали огнем, лед затрещал. Он вскинул вверх голову, встряхнув с себя осколки. Капитан, по-прежнему не убиравший руки, почувствовал тепло, исходящее от коня. Он чувствовал, как что-то клокочет в нем, что-то большее, чем обычные механизмы, что-то наполненное жизнью и любовью. Он обнял его, почувствовав как тот, опустив морду ему на плечо, выпустил пар у его уха.

– Я подвел тебя, друг, – сказал капитан. Конь недовольно фыркнул в ответ. – Если мы не выберемся – знай, ты здесь не причем. Это все я. Ты всегда был верен мне. И чтобы не случилось, ты всегда будешь моим лучшим другом.

Капитан погладил его по носу и посмотрел в его глаза. Они уже не пылали как раньше, они догорали тусклыми огоньками.

– Прощай, друг, – сказал он.

Глаза коня блеснули. Он одобрительно фыркнул, вскинул голову вверх и громко заржал. Раздался сильнейший грохот и скрип, непрерывно стучали колеса, поезд мчался, набирая ход. Капитан выбежал в проход между локомотивом и вагоном, поднял металлический люк в полу и дернул за рычаг. Под ногами раздался хлопок, и вагон позади стал отставать от локомотива. Капитан с тоской смотрел, как вагон стремительно отдаляется и исчезает в темноте. Пути обратно нет, подумал он и вернулся в машинное отделение. Лед снова покрыл его железного друга. Наросты на стенах становились все больше, мешая проходу. Капитан открыл канистру, облил пол и стены и, поднявшись по лестнице, бросил керосиновую лампу вниз. Лампа разбилась, и все помещение охватило пламя. Теперь у них было время, время, чтобы во что бы то ни стало, выбраться из этой пещеры.

Капитан вернулся в кабину. Его лицо, черное от гари, было еле различимо в тусклом свете лампы. Они смотрели на него умоляюще, в ожидании хороших новостей. Он почувствовал словно это уже было. Словно выход уже близко. Почувствовал воздух, свежий как после дождя, голубое небо и облака, плывущие по нему.

– Мы близко, – сказал он. – Дамы, держитесь. Сейчас будет трясти.

Он подошел к панели управления. Поезд мчался на полном ходу, и ему ничего не оставалось, как вцепившись в ручки, вглядываться в темноту. Проходя повороты поезд так трясло, что казалось, он слетит с рельс и перевернется. За каждым из таких поворотов капитан ждал появление света. И после каждого из них его уверенность росла. Но просвета так и не было. Внезапно поезд дернулся, раздался скрип колес. "Случилось", пронеслось у него в голове. Он ждал этот скрип и раньше, но к счастью этого не происходило. И вот теперь, когда конец так близок… Ну почему именно сейчас. Нужно успокоиться. Без паники.

– Что происходит? – спросил кто-то из женщин. Капитан не обратил внимания кто, он бросил в ответ, что все в порядке, пытаясь сохранять спокойствие и весь превратился в слух. Он слышал скрежет и с уверенностью мог сказать, что несколько колес заклинило. Но не все. Определенно не все, успокаивал себя капитан. Скрип усилился. Капитан выглянул в окно, из-под колес летели искры. Он почувствовал, как рельсы уходят в очередной поворот, и бросился на пол.

– Держитесь, держитесь, – повторял он.

Проводница нервно постанывала. Мама Таисии стиснула зубы и зажмурила глаза. Она не понимала, что происходит. Их бросало из одной стороны в другую, скрежет металла, гулкие удары, лязг стекол; осколки крупой били в шею и руки. Все перевернулось, уже не было понятно – где земля, где рельсы, где колеса и шум двигателя, где пещера и где темнота, открыты или закрыты глаза. Все одно, все летит, падает, кружится и снова летит. Лишь одна мысль в голове – держись, слышишь, держись. А есть за что? Да. Всегда есть за что. И за кого. Дело в тебе. И только в тебе. Слышишь меня? Ты сама во всем виновата. Слышишь? Очнись…

– Очнитесь! – кричал капитан.

Женщина открыла глаза. Капитан стоял над ней, слегка потряхивая за плечи. Рядом, облокотившись спиной на перевернутый локомотив, сидела проводница.