— Именно так, товарищ подполковник. Сами знаете, город растет, старые дома сносятся, новые строятся. Многие улицы переименованы. Мне кажется, связной перепутал адреса.
— Согласен, Сергей Епифанович, но пока как с предположением. Исходя из него, давайте прикинем: с какими улицами можно по названию спутать улицу Яблочкова? Установите, какие улицы в городе переименовывались. На этих улицах необходимо выявить всех, кто проживает без определенных занятий. Во-вторых, не будем считать хозяина золота Крезом. Рано или поздно ошибка связного выяснится, хозяин хватится своего добра. Не думаю, чтобы он позволил уплыть из рук такому богатству.
— Все ясно, Леонид Леонтьевич. Я попросил Ляшкерова сообщать о каждом новом человеке, который начнет искать встречи с ним.
— Кому думаете поручить вести дело?
— Старшему лейтенанту Канысбаеву.
— Не возражаю. Дельный парень. Где он сейчас?
— У себя. Перед приходом к вам мы обсуждали с ним кое-какие детали по делу.
Бессонов поднял трубку телефона, набрал номер Канысбаева. Тот ответил сразу, будто ждал звонка.
— Шайдос Канысбаевич, здравствуйте. Говорит Бессонов. Майор Кирсанов доложил мне о порученном вам деле. Меня интересует, сколько нужно вам времени, чтобы установить, кто и откуда приходил к Ляшкерову.
— Полтора месяца, товарищ подполковник.
Бессонов подумал и переспросил:
— Полтора месяца, говорите?
— Да. Разрешите соображения и обоснования по этому поводу доложить по истечении срока.
— Хорошо. Жду вас с докладом двадцатого апреля. Так и отмечаю в календаре.
2
И вот сегодня срок истекает. Шайдос, когда просил у подполковника Бессонова полтора месяца на розыск, строил расчеты на том, что неизвестный, приходивший к Ляшкерову, очень спешил: «…времени в обрез. На рассвете в путь…» Судя по этим словам, он собирается куда-то ехать. Сейчас весна. Экспедиции, которые выезжают на все лето, еще только готовятся. В других учреждениях и организациях командировки не бывают продолжительными. Выходит, через месяц в самом крайнем случае он должен вернуться в Алма-Ату. Вернется — узнает, что ошибся адресом, и постарается разыскать Ляшкерова. Но вот прошли полтора месяца, а никто к Ляшкерову не наведывался. Неужели связной исчез бесследно? Об этом и думал сейчас на скамейке в сквере старший лейтенант Канысбаев.
Ляшкерова подробно проинструктировали, как себя вести, что делать, если к нему обратится кто-нибудь незнакомый — кем бы он ни назвался. Может, конечно, оказаться и так, что тот не пойдет на открытую встречу. Ночной гость Ляшкерова при прощании говорил, что должен побывать еще кое-где. Куда он собирался? К кому? Там, может, и затаился сейчас?..
В кабинете Шайдос открыл сейф и достал папку, где лежало заявление Ляшкерова. Раскрыл ее, подержал на ладони, будто прикинул на вес, и бросил на стол. Несколько минут разглядывал бумаги в папке… Поверх исписанных Ляшкеровым листов лежало заключение экспертов. Меченый слиток в первый же день направили на экспертизу в специальную лабораторию. Эксперты заключили, что это золото пробы 999,5. Вес — 312,2 грамма. Специалисты предполагали, что слиток — из золотого запаса какого-либо государства. Метками зашифрована принадлежность слитка. Шайдос столько раз перечитывал текст заключения, что выучил почти наизусть. Золотой запас хранится в особо секретных условиях, и никто посторонний не имеет к нему доступа. Это исключено! Но как меченый слиток попал в частные руки? Как оказался в нашей стране?..
Зазвонил аппарат внутренней связи.
— Как дела, Шайдос? — интересовался Кирсанов. Майор последние дни был в командировке и вернулся только прошлой ночью. — Сегодня кончается срок. Что будем докладывать Леониду Леонтьевичу? Зайдите ко мне, посоветуемся.