Со дня, когда Агеллар медленно пошел на поправку, в его палате творилось нечто невообразимое. К нему ходили толпами, но, к моему спокойствию, только мужчины. Из женщин были только мы с Шандирой, которая теперь каждый раз любезно улыбалась, а я испытывала неловкость и чувство стыда. И какая муха меня тогда укусила? Никогда не считала себя ревнивой, хотя в случае с Покровен я вообще закатила позорную истерику. Эх, нелегко придется Агеллару со мной, как ни крути…

Посетители тащили все подряд, искренне полагая, что Алестер умирает с голоду на больничных харчах. К чести больничных поваров госпиталь кормил прилично и жаловаться на качество еды не приходилось — я питалась там же, поэтому знала, чем кормила тренера. Не знали этого его коллеги, друзья и знакомые — и уже через три дня, как пошутил Лотри, в палате можно было приторговывать гостинцами. Валандия очень богата на разного рода фрукты, тренер отказывался есть, если не ела я, и мы с Лотри за это время успели перепробовать все, чем славится валандийский рынок.

— Хорошо устроились, — усмехнулся Каллини, зашедший как раз в то время, когда мы доедали абрикосы. Лотри запустил в него последним, и мы дружно поздоровались. — Алес, они тебя не объедают?

— Нет, — улыбнулся в ответ Агеллар. — Я им едой оплачиваю услуги сиделки.

— Э, нет, брат, — возмутился Гаярд, — за это мы возьмем с тебя отдельно. Закажи кому-нибудь тортик с кремом, давно не было ничего сладкого.

— Вчера только эклеры доели, — припомнила я, за что Гай на меня шикнул.

— Тихо ты, не хочешь, можешь не есть.

— В холодильнике еще копченое мясо, кольцо колбасы, какие-то ягоды и килограмма два разных овощей, — перечислил Алестер, и Гая как ветром сдуло. Вернулся он довольный, радостно что-то жующий.

— Рей, ты уже с допросом? — осведомился Агеллар, поворачиваясь к другу.

Тот покосился на меня.

— Да, если это можно так назвать, но я хотел бы поговорить с тобой наедине.

Алестер задумался, но ненадолго. Еще один взгляд прошелся по мне.

— Без Лианетты мой рассказ будет неполным, да и нет смысла от нее ничего скрывать.

Брови Каллини удивленно поднялись — да, я и сама понимаю, что формулировка двусмысленная, но объясняться никто не стал, поэтому Рейго вздохнул и опустился на стул. В палате их было аж четыре штуки из-за непрекращающегося потока посетителей.

Агеллар рассказывал сухо, одни факты, но зато очень четко, без эмоций. Единственный раз он стрельнул в меня мрачным взглядом, когда рассказывал о покупке в Лауроне на ярмарке возле Маоэла. Я периодически дополняла его рассказ комментариями и событиями, происходящими в это время со мной. Когда повествование дошло до момента казни Ривары, помрачнели все.

— Мальчишка пропал намного раньше, чем об этом заявили в соответствующие органы. Нам лишь известно, что его перевезли через границу двумя днями раньше, чем там же оказалась Лианетта. Мы задержали и допросили несколько пограничников и следователя, который вел ее дело. Он поведал нам, что Ягри уже давно поставляет людей халифату, благо у него на это были все полномочия. Семьдесят процентов отсеянных при поступлении или после сессий за прошлый год не обнаружилось ни в одной из военных частей Ларосса, ни в других учебных заведениях, да и домой они тоже не вернулись.

Я закрыла глаза. Это ж какая прорва народу! И все они теперь пушечное мясо.

— По-хорошему, все отчисленные и не поступившие в учебные заведения должны были отправиться в армию или работать. Наверняка Ягри наобещал им золотые горы или хорошую службу и взял под свою опеку, а уж на это у него были все полномочия как у военрука. Только попав заграницу, никто оттуда уже не вернулся живым или вменяемым. При перевозке им делали несколько инъекций, после чего они становились безвольными куклами в руках у очень умелых кукловодов.

— Тебя бы ждало то же самое, если бы Лейб по глупости своей не решил на тебе заработать, — сказал мне Агеллар.

Я похолодела.