– Нет… Нет, – повторила Йордис решительнее.

– Но вы говорите «пожилой»…

– Да, за шестьдесят. Высокий такой, широкоплечий. И одет хорошо, не то что местные…

– И что, все время так и стоял?

– Нет, насколько я видела. Я пряталась за гардиной, но мне показалось, он меня заметил. Потом ушел и вернулся в большом черном автомобиле. И сидел в нем, пока вы не уехали.

– Что он делал?

– Наблюдал, как я уже говорила. Звонил по телефону. А один раз вышел и помочился.

– Номер машины, случайно, не записали?

– О нем я не подумала, иначе точно вспомнила бы. Мне девяносто два, управляться с домом помогают социальные службы, но со слухом и зрением у меня все в порядке. Суставы подводят.

Когда я вернулся в дом, Арне сидел на кухне со стаканом молока и бутербродом с сыром.

– Ты разговаривал с Йордис?

– Да, она видела красную машину.

– Йордис больше девяноста, но с головой у нее все в порядке, – проговорил Арне.

– Еще ей показалось, что за мной следил какой-то старик, когда я вышел вчера прогуляться по Андерслёву. Он заметил ее в окне и исчез, а потом вернулся в машине и просидел в ней, пока я не уехал в Копенгаген.

Арне допил молоко и откинулся на спинку кухонной скамейки, сложив руки на огромном животе.

– И что он делал?

– Следил за мной.

– Следил?

– Так утверждает Йордис.

– И ты ничего не видел?