Прошло три года, и в августе 2018 г. Греция официально вышла из программы оказания финансовой помощи, причем в лучшей форме, чем ей предсказывали. Превышение бюджетных доходов над расходами было примерно на 4 % выше, чем в других пораженных кризисом странах Еврозоны. Рост шел медленно, но уверенно, а уровень безработицы снизился до 18 %. В марте 2019 г. страна даже сумела выйти на финансовый рынок и успешно разместить десятилетние облигации на сумму 2,5 миллиарда евро.
Грекам предстоит оправдать кредит доверия. В последние тридцать пять лет политические лидеры-популисты нещадно эксплуатировали хилую политическую систему страны, превратив ее жителей в гомеровских лотофагов, настолько одурманенных, что они и не замечали, как медленно действующий яд подводил их к финансовому коллапсу. Когда же грянул кризис, они легко могли бы утешиться миражами Грекзита, национализма или революции, но предпочли повернуться спиной и к первому, и ко второму, и к третьему.
На выборах 2019 г. «Новая демократия» победила с большим отрывом, и Кириакос Мицотакис стал премьер-министром. Пока что все идет как надо. Мицотакис начал с того, что обратил внимание на поколение своих детей, слишком многие из которых до сих пор живут за пределами страны.
Птицы мои перелетные, как вы по миру рассеялись, как постарели вы в дальних, заморских краях.
Затем в поисках талантов для своего кабинета он преодолел давние предубеждения и впервые в истории Греции выдвинул на должность президента кандидатуру женщины — Катерины Сакелларопулу, специалиста по экологическому праву[78]. С началом пандемии коронавируса он призвал соблюдать порядок и дисциплину, и греки послушались. На греческую Пасху, когда в Америке владельцы оружия с крыш пикапов кричали о нарушенных правах, колокола греческих православных храмов звонили на пустых улицах. Две первые волны страна прошла с одним из самых низких в Европе уровней смертности.
Что же до экономики, молодые вернутся домой, только если почувствуют, что там, дома, у них есть будущее. Долговое ярмо Греции все еще тяжело, но процентные ставки сейчас самые низкие в истории, и оно уже не так сильно давит. Преобладающая доля выделенного ЕС постковидного восстановительного бюджета в сумме 750 миллиардов евро направлена в Грецию. Перед самым началом пандемии объем прямых иностранных инвестиций в четыре раза превысил уровень 2015 г., а Афинская фондовая биржа стала лучшей в Европе.
В октябре 2020 г., после пятилетнего судебного разбирательства, афинский суд приговорил руководство «Золотой зари» к 13-летнему тюремному заключению, а саму партию объявил преступной организацией. Со времен Нюрнбергского процесса на скамье подсудимых не оказывалось такое количество фашистов. Неудивительно, что неонацистская партия не сумела пустить корни в стране, так сильно пострадавшей от немецкой оккупации. С 2015 г. границы Греции пересекли более миллиона беженцев, но все равно на выборах 2019 г. партия «Греческое решение», несколько более умеренная наследница «Золотой зари», получила всего 3,7 % голосов. Это было похоже на ситуацию 2017 г. в Германии, когда крайне правая «Альтернатива для Германии» получила 12,6 % голосов и стала третьей по численности партией страны.
Нацистов за решетку: греки приветствуют приговор «Золотой заре», октябрь 2020 г.
После вынесения приговора руководству «Золотой зари» Мицотакис сказал: «Сегодня демократия победила. От нас зависит, чтобы она побеждала каждый день». Это верно, но как мы можем защитить демократию от нападок беспринципных политиков, которых история ХХ в. знала множество, начиная с Гитлера?
История Греции — это повесть о двух демократиях, о единственной в мире стране, в которой она была и прямой, и представительной. Думается, такой опыт, единственный в своем роде, поможет нам найти ответ на этот вопрос.
Послесловие
Никогда не сомневайтесь, что небольшая группа думающих и неравнодушных граждан может изменить мир. На самом деле только так всегда и происходит.
Изменения климата, массовая миграция, пандемия, соперничество супердержав. Эти серьезные проблемы терзают мир, и мы теряем веру в демократию, или в то, что выдвинутые ею лидеры в состоянии их решить.
Демократия в античной Греции была другой. Она прямо вовлекала людей в организацию мира, в котором они живут, а не озадачивала этим какого-то далекого бога или его представителя. Для Аристотеля подлинная свобода — и счастье — возможны, когда позволяется «по очереди быть управляемым и править». Испробовав на себе реалии власти, люди не только приобретали уверенность, но и становились менее восприимчивы к измышлениям демагогов. Иначе говоря, настоящая свобода возникала из участия. Те же, кто забывал, что индивидуальные свободы зависели от общего блага, считались идиотами (отщепенцами).
Сердцевиной всего было воспитание. «Познай самого себя», — призывал Дельфийский оракул, и древнегреческая
Контекст Античности тоже был важен. Для общего блага общинам приходилось быть сравнительно небольшими, и поэтому демократия (или нечто подобное ей) просуществовала еще три века после исчезновения классической Греции, в полисах времен эллинизма. Она стала прародительницей века прогресса и культурного взлета, неизвестного дотоле в истории человечества.
Потом появились римляне, которые присвоили все элементы греческой культуры, кроме самого важного: идеи о всемогуществе человека. Римское «гражданство» имели все, но оно было совсем не таким, каким его представляли себе Перикл и другие древнегреческие мыслители. Правили монархи и олигархи, а обычных людей («пониженных в звании» от демоса до толпы) держали в подчинении хлебом и зрелищами.
Исторически римляне стоят ближе к современности, и именно их версией демократии вдохновлялись американские отцы-основатели, когда создавали свою. И в Европе больше заимствовали у Рима, нежели у Греции. Люди назначали непрямых представителей править от их имени, полагая, что они мудрее и активнее, но создаваемые политические партии оказались идеальными платформами для правящих кругов и всякого рода популистов, которые часто объединялись и манипулировали избирателями. А так как люди потеряли связь с управлением и понятия не имели, как и что там делается, эти популисты часто добивались успеха.
Но разве так было не всегда? Разве демагогия не ровесница древнегреческим ценностям? У Папандреу и Трампа, безусловно, немало общего с Алкивиадом, который немало сделал для того, чтобы в V в. Афины потерпели поражение в Пелопоннесской войне. Различаются они тем, что древнегреческая демократия имела поддержку народа, без которой не смогла бы пережить кризиса, тогда как демократия наших дней, наоборот, лишь помогает создавать его. История современной Греции, представляющая собой постоянное чередование ὕβρις (