— Нет, не могу! — ответила она и рассмеялась.
— Проклятье, — выругался Олдор, — идиот… Я спросил: ты можешь(?) рассказать всё, что знаешь об опустошении? Тогда ты ответила: «нет», так как, ты можешь ответить только на один вопрос. Следовательно, ответ я получил, но остался с носом. А нет! И без него тоже, — он провёл ладонью по лицу.
— Хи-хи. Ты мне нравишься, — сказала хранительница.
— Да и ты как-то дружелюбней стала, ни то, что раньше, — ответил Олдор, впервые попытался улыбнуться. Но, не имея плоти, он лишь щёлкнул зубами.
— О, что-ты! Я не она. Никто из нас не она… Не важно. Я не хитрый джин, поэтому могу рассказать об опустошении.
— Сердечно благодарен! — скелет поклонился, выглядело это по-прежнему крайне забавно.
— Начнём от лучшего к худшему. С нуля до одиннадцати. Не удивляйся, на самом деле опустошение имеет, двенадцать, а не десять форм. Что-же, Олдор, запоминай. При (0) опустошении, без миллиона душ, ты будешь выглядеть, как слегка больной человек. В тебе будет бежать тёплая кровь, будешь испытывать жажду и голод. При этом опустошение будет плавно нарастать, ведь ты же болен, не забыл?.. При опустошении в (1-3) единицы, ты будешь живым трупом. Можно сказать, разумным зомби. Тепла в твоём теле будет меньше, как и желания есть, пить. Но, опустошение все ещё будет накапливаться, ибо плоть гниёт. Опустошение в (4-6) единиц, это лучший вариант для нежити. Ибо форма его скелет, значит нет плоти, как и любых физиологических потребностей, кроме сна. Также форма скелета исключительно в (4-6) единиц стабильная. Стало быть, опустошение возрастать не будет. Далее. (7-9) единицы опустошения, это по-прежнему скелет, только нестабильный, то есть, опустошение нарастает. При (7) единицах опустошения теряется большая часть выбранного показателя, в твоём случае это интеллект. При (8) кости начинают слабеть и теряют свойство срастаться. При (9) появляется неконтролируемая агрессия, учитывая, что разум исчез ещё на семи, то, по сути, скелет превращается во что-то запредельно скверное. Когда кто-то набирает (10) единиц опустошения, то к нему возвращается разум, вне зависимости от выбранного показателя. Наверное, это нужно, чтобы призрак имел все шансы помучиться, ощутить ужасы своего положения. Призрак практически никогда не может снизить опустошение, вернуть человечность. Если каким-то чудом, ему это удаётся, то он снова теряет разум и превращается в безумного злобного скелета. Так… (11). Такой формы опустошения нет, потому после десятой только ИСмерть. Призрак сам решает, когда ему уйти из Лонэхов. Есть красные и синие фигурки, они получаются, когда призраки покидают это мир. Красные дают единицу человечности, понижают опустошение, а из синих можно добыть какое-то количество душ. И ещё кое-что: при (0-3) твои показатели усиливаются.
{Интеллект: 4001 —> 4007(10К)}
— Не так это сложно, как я думал. Спасибо, — сказал Олдор. После его слов хранительница, щёлкнула пальцами и исчезла. Олдор лишь услышал какое-то магическое эхо её шёпота: «Верю в тебя, фиолетовоглазик…»
Чего-чего, ну такого услышать от самой хранительницы он никак не ожидал. Впрочем, он не совсем понимал, что эта самая хранительница из себя представляет. Из её слов следовало, что она не она и вообще их много… Олдор не знал, как это объяснить, но подозревал, что хранительница — это лишь оболочка, какая-то часть настоящего кладбищенского бога. Он не мог представить себе, чтобы одна, даже самая могущественная волшебница, могла находиться сразу в нескольких местах. Хранительница, не волшебница, в привычном понимании этого слова, но Олдор не думал, что ей под силу такой трюк. Стало быть, за ней мог стоять кто-то намного могущественнее. Олдор, когда учился в школе маги, прогуливал боговеденье, поэтому знать не знал, есть ли у Древнего Кладбища бог покровитель. Но всё равно склонялся к этому объяснению.
Недолго думая, Олдор снова отправился в лес. Он надеялся найти там новое оружие, или встретить старого знакомого. Разумеется, Хмошэ, а не враждебно настроенного Жусара. До густой чащи рукой подать, солнце взмывает на пике, а значит до темноты достаточно времени, чтобы сделать что-то полезное.
Он, осторожно вышагивая, шёл по каменистой почве. Среди земли и камней не было ни следов, ни чего-то полезного. Пока его всё устраивало, большего он и не ждал. Прогулявшись по поляне с камнями, он наконец-то зашёл в лес. Казалось, что здесь безопаснее. По крайней мере, есть где затаиться.
На всякий случай Олдор подошёл к дереву и отломал большую ветку. «Иметь слабое оружие, лучше чем ничего», — рассуждал он. Пройдя глубже в лес, он стал находить следы пребывания других скелетов и различных животных.
«Интересно, как звери сюда пробираются?..»
Посмотрев на кольцо, он снова загорелся желанием приручить какого-нибудь зверя. До хоть крысу. Он сам не знал, что хотел от животного: защиты или компании. Сколько бы не шёл Олдор, лес всё никак не менялся. Высокие серые деревья, усыпанные серой листвой, с редчайшими зелёными на верхушках. Но даже на верхних ветвях он не видел птиц.
Внимание Олдора привлёк отвратный смрад. Он, как и раньше, удивлялся запаху, который по всем законам биологии ну никак не мог чувствовать. Он решил пойти к источнику вони, посчитав, что это либо зверь, либо другой опустошённый. Если окажется, что воняет от зверя, то Олдор по большому счёту ничего не потеряет, а то и встретит какого-нибудь падальщика, попытается его приручить. В случае, если вонь исходит от опустошённого, то есть вероятность найти его оружие или другие ценные вещи. В общем, проверить точно стоит.
«Это кошмар… я сам стал мыслить, как чёртов мародёр. Правду пишут: бытие формирует сознание», — эта мысль его опечалила, но никак не повлияла на действие. Он продолжил идти в сторону мерзкого запаха. Пока Олдор шёл к источнику вони, в нём появилось странное сочувствие к другим опустошённым, особенно к тем, кто на него нападали: «Может при жизни они были простыми фермерами, рыбаками или шахтёрами? Попали сюда и превратились в злобную на весь мир нежить?..»
…хрыкс…
Его мысли отвлекла дубина, стукнувшая по голове.
Олдро свалился на спину и приготовился к драке. Но, осмотревшись, он понял, что на него никто не нападал. Он настолько ушёл в свои мысли, что просто не заметил массивную ветку. А трупная вонь усиливалась, он был всё ближе к её источнику.