Отец высох от раздражительности. Весь круг знакомых, родные и прежние друзья ушли вперед и вдруг оглянулись: обитые деревом колеса их телеги мерно скрипели, а отец лежал себе на боку на обочине дороги, и солнце бросало красный отблеск на его беззащитное лицо.
– Что случилось с пирогом? – удивилась Роза, бросив взгляд на отца.
Пирог, как, видимо, представлялось ему, выглядел аппетитно лишь теперь, когда сверху на нем лежало что-то зеленое. Отец сорвал несколько листиков у стоящей на столе солейролии и положил зеленую кучку и на кусок Розы, прихлопнув ее ладонью.
– Весьма подходяще для хорошего бутерброда, – похвастался отец.
– Ты раньше это пробовал? – испугалась Роза. – Папа, это же солейролия, комнатное растение. Оно может быть ядовитым. Наверное, не стоит…
– Бери, перестань ломаться!
Роза пошла в ванную. Зубная щетка отца и тюбик зубной пасты плавали в унитазе. Натянув на руку резиновую перчатку, Роза выудила их и бросила в мусорную корзину. Она вдруг почувствовала себя разбитой. Открыв дверь ванны, она чуть было не вскрикнула, когда вдруг поймала пронзительный взгляд отца.
– Ретроградное управление, – сказал отец и вздохнул. – Всё у нас отнимают, девочка. Всё.
– Я МОГУ ВЫГУЛЯТЬ.
Онни в прихожей надел на Отсо попонку и уже пристегивал ошейник с ремешком.
– Я тоже пойду! – крикнула Роза и бросилась искать шерстяные носки.
Впервые они вышли на улицу вместе, закрыли за собой входную дверь, как дверь общего дома, повернулись к ней спиной и ушли – чтобы вернуться, потому что всегда хорошо иметь место, куда возвращаешься. В нем нуждаешься даже тогда, когда не знаешь, собираешься ли вернуться вообще, когда находишься где-то далеко, на другом краю Земли или же когда потерял самого себя, – потому что все-таки где-то далеко есть такое место и есть выбор. Этому человеку не хватало дома или же он был в любом месте как дома? Они были единственными людьми в этом месте, в этом доме, который был домом Розы, единственными людьми на этом белом, с хрустящим снегом дворе. То, что их было двое плюс собака, создавало курьезную ситуацию. Хоть они и оставляли на снегу идущие рядом и в одном направлении следы, у этих следов отсутствовали непринужденность и общий ритм. Настоящая пара вышла бы из дома на улицу выгулять собаку с приобретенной с годами легкостью, когда не замечают, кто именно из них двоих закрыл дверь, кто повернул ключ, кто первым спустился вниз, у кого в кармане полиэтиленовые пакетики и в каком направлении они с собакой следуют. Роза и Онни не знали, в каком направлении решит пойти другой.
Отсо, к счастью, выглядел уверенно, и Роза спустила его с поводка.
Протоптанная в снегу тропинка была узкой, поэтому Роза пошла вперед, и это затруднило начало разговора.
– Ты, наверное, собачник? – бросила Роза через плечо.
Мужчина тащился следом.
– Что ты имеешь в виду? – задал он вопрос Розиной спине.
– Что ты любишь собак. Любишь ведь?
– Не знаю, – ответил Онни.
– Не знаешь? – Роза недоуменно засмеялась. – Наверное, все-таки знаешь, любишь или нет?