– Военные что-нибудь придумают, – парировал я.

– Вверять свою судьбу в руки людей, не сумевших удержать город? – спросила бабушка.

– Легко судить, когда тебя там не было, – вздохнул я, после чего ожесточился. – А я там был. Удержать город было невозможно. Вы, как ты правильно заметила, живы только потому, что большая часть мертвецов просто не дошла досюда. Мы убили их.

– И погибли почти полностью, – резонно отметила бабушка. – А дальше что? Кто будет защищать гражданских дальше? И что будет, если на острове что-то случится?

– А здесь, ты думаешь, ничего не случится? – спросил я.

– Здесь уже всё случилось, – ответила на это бабушка. – Мы точно выживем и построим своё общество. Без оглядки на военных, на олигархов и прочих буржуев.

Вот этого я и опасался. Огонёк в глазах, когда она говорит о своём обществе. Нет, это не жажда власти, а что-то другое. Идея.

В отличие от подавляющего большинства советских граждан, уверовавших в светлое капиталистическое будущее, моя бабушка продолжала придерживаться марксистской идеологии. Она была слишком стара, чтобы перестраиваться, так бы ей и умереть, оставшись верной своим принципам, но новые реалии дали ей новые возможности.

Сейчас она уже выглядит не так старо, как раньше – сгорбленность под тяжестью прожитых лет куда-то пропала, кожа на лице посвежела, а с рук куда-то исчезли старческие пятна. Судя по всему, она не тратила время напрасно и убивала зомби без устали и с энтузиазмом. Увеличение мощности сверхспособности соседствовало с общим увеличением физических способностей её организма, а также здоровья.

Как я точно знаю от медиков, даже пожилые военные, убившие очень много зомби, лишались различных возрастных болячек и, в целом, чувствовали себя так, словно стремительно скидывают лишние годы. Хочешь быть успешным и сильным – уничтожай ходячих мертвецов. Только так это работает.

Я тоже стал сильнее и быстрее, но у меня и без этого всё было не так уж и плохо, поэтому положительное изменение здоровья не так заметно.

Но главным и наиболее наглядным доказательством служила моя бабушка, которая сейчас выглядит лет на шестьдесят. И не скажешь теперь, что её детство и молодость пришлись на эпоху Сталина…

– Будете строить тут постапокалиптическое коммунистическое будущее? – поинтересовался я, доставая из кармана пачку сигарет.

– Ани, открой окно, – попросила бабушка и достала свои сигареты. – Кстати, как так получилось, что ты здесь?

Из окна пахнуло лёгким запахом гари. Это город пылает огнём и утопает в нём до самой макушки. Руку помощи никто, даже если бы захотел, подать не может. Я пытался, но потерпел провал, а кого-то, из поверивших мне, даже в боевой обстановке, похоронят ещё нескоро, если вообще похоронят.

– Я приехала за Димой, – ответила моя фанатка.

– Он этого не заслужил, – вздохнула бабушка, закурив.

– Я так не считаю, – ответила Ани.

Закуриваю.

– Как знаешь, – пожала плечами бабушка. – Хотя то, что Дима защищал город – это достойно уважения. Можно сказать, что почти положил на это жизнь.