Аня, за то время пока он мучился со свалившимся ему как снег на голову гоблином, сумела стать чуть ли не главой всей медслужбы в «Первом». Сыграло свою роль и покровительство Сергея Андреевича и то, что многие чвк-шники помнили её ещё по калининградскому приграничном конфликту.

В другой мир Аня попала одной из первых и только поэтому имела преимущество в его исследовании. Начавшие прибывать значительно позже учёные обязательно знакомились с результатами её работы, как горячие пирожки разбирали собранные образцы, а, по началу, ещё и пользовались оборудованием госпиталя для исследований, пока для них готовили отдельное помещение и везли специализированное оборудование.

Словом, когда с большой земли начали прибывать другие врачи, то авторитет Крапивиной на месте был уже велик и нерушим. Сергей Андреевич поставил вопрос ребром, позвонил кому-то в Москве и попытавшийся выгнать молодую девчонку с насиженного места потенциальный главврач как приехал, так и уехал. А Аня осталась и работала вместе с другими медиками подготавливая больничные палаты к массовому приёму пациентов. То, что чужие не станут терпеть человеческий анклав на своей территории и рано или поздно попытаются его сковырнуть не сомневался никто. Вопрос только в сроках.

А пока гоблин, которого Костя назвал «Хватун» за необыкновенно длинные и цепкие руки, полностью оправдывая новое прозвище, стремительными движениями хватал конфеты из вазочки, когда те двое отвлекались и не смотрели в его сторону.

-Травма, я тебе поражаюсь! -качала головой Крапивина.

-Это нормально, -согласился Костя. -Я сам себе иногда поражаюсь.

-Нет, я в плохом смысле, -объяснила девушка.

-Что, собственно, не так?

В открытое окно на втором этаже вливались потоки свежего воздуха колебая занавески с легкомысленным рисунком в синий цветочек. Закрытая дверь рабочего кабинета надёжно отсекает больничную суету и звуки. Но запах остановить дверями невозможно. Запах лекарств смешивается с запахом дезинфицирующих средств. Влетающий в окно, хорошо прогретый уличным солнцем, воздух пытается рассеять его, но тщетно. Белизна стен и белые халаты на всех, кроме гоблина Хватуна потому, что из-за малого роста он смотрелся бы в обычном халате комично и нелепо, волоча его по полу за собой.

-Что не так? -переспросила Крапивина. -Ты что сделал первым делом, когда десантники презентовали тебе случайного гоблина?

-Накормил. Понятное дело, хочешь с кем-то познакомится и завести хорошие отношения – раздели с ним трапезу. У меня с завтрака оставались бутерброды с колбасой и чай в термо-фляжке. Ими мы с ними и пообедали.

Услышав про бутерброды, Аня взмахнула руками: -Господь всемогущий, Травма, ты ведь умный вроде бы человек!

-Да что не так? -вышел из себя Костя.

-Всё не так! Живое инопланетное существо с совсем неизвестной биохимией. А ты ему – бутерброды с колбасой. Что если бы он отравился?

-Так не отравился, -выставил руки открытыми ладонями вперёд Костя. -Этот прогламот вообще ест всё, что угодно и только добавки просит. Не смотри, что сам маленький, жрёт за двоих, будь здоров. Трескает так, что за ушами трещит.

В этот момент предмет разговора разгрыз очередную карамельку с громки звуком, чем привлёк к себе повышенное, но кратковременное внимание.

Аня спросила: -Уже знаешь, что все взятые в плен эльфы погибли?

Костя кивнул. Как раз вчера пара учёных хлыщей заявилась в расположение отряда и в ультимативной форме потребовали отдать им Хватуна потому, что он, дескать, остался единственным представителем чужих разумных форм жизни в их досягаемости.

Костя, как опекун маленького гоблина, послал господ учёных ловить собственных эльфов, если им требуется, а на его гоблина пусть не претендуют.

Учёные попытались надавить авторитетом.