Передо мной было два пути: остаться дома и помереть с тоски, либо попытаться отвлечь себя прогулкой по Высотному городу. Насчет остальных идей времяпрепровождения, подкинутых Никелем…кажется, я знаю, кого можно навестить.

Обратно в спальню я добралась без помощи карт (делаю успехи!). Остановившись перед большой стеной, начала прикосновениями открывать меню, но поняла, что терпения на ручные изменения окружения, просто не хватит.

Вот, началось. Уперев руки в бока, я громко произнесла:

— Мой портрет на всю стену. Самый лучший.

Говоря "самый лучший", я, конечно, имела в виду "самый красивый". Не знаю, по каким критериям система смогла дифференцировать фото на более и менее удачные, но изображение, появившееся во всю высоту стены, вызвало вздох восхищения и одновременно печали. Острый удар кинжальной боли заставил невольно взяться за грудь.

Фото было сделано пару лет назад. Здесь, в Высотном городе, в этом самом доме. Хорошее было время… Время творческого, эмоционального, чувственного расцвета. Я была очень счастлива и очень хороша собой. С пластически усовершенствованными набилианками не сравниться, но все равно очень даже ничего.

Я прошлась туда-сюда, придирчиво выискивая недостатки у девушки с фотографии, но их не было. Были темные глаза, овальное лицо с заметными скулами и русые волосы длиной до лопаток, открывающие длинную шею и красивые ключицы. А самое главное, у нее был живой, мечтательно-игривый взгляд. Взгляд, которого я не замечала у себя уже давно.

— Убрать, — со вздохом сказала я, и стена вернула первоначальный, нейтрально-золотистый оттенок. Можно попробовать поиграть в игру «найди десять отличий» между мной-сегодняшней и мной-двухлетней-давности. Волосы, хоть и отрасли, стали ломкими и тусклыми. Кожа тоже не в лучшем состоянии — экология Земли никому не идет на пользу, и урожденным землянкам в том числе.

Ничего. Денег на салон красоты мне не хватит, но скоро все вернется. Я буквально ощущала, как каждый вдох чудесного набилианского воздуха наполняет меня жизнью.

Я открыла шкаф и брезгливо, чуть ли не двумя пальцами выволокла на пол целую гору одежды. Шмотки не были ужасными — нет, как раз наоборот! — это был потрясающе красивые, приятно пахнущие вещи, от которых так и веяло лоском и уникальностью. Но все их я приобрела уже после брака с Никелем, на его деньги, и мне делалось дурно от мысли, чтобы надеть что-либо из них.

Остаться в земной одежде? Я скептически посмотрела в зеркало. Майка и джинсы вполне подходили для прогулок по дому: разгуливая в ней на глазах у Никеля, я принимала участие в своеобразной акции протеста против насильного возвращения в Набил. Но отправиться в ней в Город?..

Нет, нет и еще раз нет. На лице и так написано: «эмигрантка из малоразвитого мира». Нечего привлекать к себе еще больше внимания.

После долгих поисков я все же нашла парочку вещей, к которым не приложил руку Никель. Легких — на Десятом уровне, как обычно, стояла духота, как в Аризоне, а вот на Нижних уровнях погода преподносила сюрпризы. Благо, местная одежда имела чудесное свойство подстраиваться под температуру воздуха: в жару в ней не жарко, а на холоде — тепло.

Я открыла меню управления и быстро сверилась с прогнозом на сегодняшний день. Так и есть: на нужном мне Шестом обещали…снег. Похоже, большинству жителей этого уровня захотелось экзотики на сегодня (1).

Я вышла из дома и спустя десять минут достигла границы сектора. Деревья, густо насаженные на территории частных владения, пропали, взамен парка показалась площадка под открытым небом. По обе стороны, насколько хватало глаз, земля резко обрывалась, и по самому обрыву стоял мощный, но, как и многое другое в Городе, абсолютно прозрачный забор высотой в три человеческих роста. Здесь сектор С заканчивался, и начинался один из широких вертикальных зазоров, делящих город на части.

Высотный город не так уж сильно отличается от мегаполисов моего мира — за исключением того, что он многоуровневый и представляет собой что-то вроде гигантского небоскреба, на высоких (высотой в несколько сотен метров) этажах которого располагаются улицы, жилые дома и учреждения, а функцию метро выполняют кабины-подъемники, курсирующие вверх-вниз по зазорам. Единое целое представляют собой лишь первые два уровня, начиная со следующего они разделяются, и Город тянется к небу тремя огромными башнями.

Я подошла вплотную к забору, заглянула вниз и попятилась обратно: кажущаяся такой прочной и непоколебимой земля в десяти сантиметрах бесследно исчезала, уступая место бездонной пропасти.

Сумасшедшая высота! Нет, я боялась ее не так уж сильно(2) — изо дня в день, каждая поездка в лифтах-подъемниках за пять лет жизни в Набиле становилась маленькой прививкой, вакциной против акрофобии.

Подъемник подъехал почти сразу же, не оставив времени на сомнения. Двери плавно закрылись за спиной, запечатав меня в стеклянной коробке, и я неспешно — подъемники вообще двигаются очень неспешно — поехала вниз, стараясь смотреть не вниз, а вперед, на раскинувшийся метрах в двухстах соседний сектор В.

Отсюда он казался прекрасным воздушным замком, голубовато-серым переплетением пластика и стали. Один уровень плавно перетекал в другой, напротив каждого из них подъемник останавливался, впуская и выпуская новоприбывших. Три остановки и почти пять минут ушедшего в пятки сердца и головокружения, и вот я на Шестом «этаже».