– От кого это?

– Фламель, – скривился маг. – Корабль тонет и крыса мечется в поисках спасения…

Слизерин повернулся к Тому и улыбнулся:

– Доброе утро. Завтрак?

– Доброе… не возражаю…

Завтрак проходил тихо и как-то… по-семейному, иначе не скажешь. Том неторопливо завтракал, иногда несколько удивленно-недоуменно поглядывая на непривычно-домашнего Слизерина.

– Тебя что-то смущает, Том?

– Да, Салазар, – задумчиво отпил глоток кофе Волдеморт. – Знаешь, я никогда не думал, что у меня такое будет… семья, дом… завтрак вот такой… в детстве я о таком и не мечтал, а потом… – он задумчиво покачал головой, – потом я опять-таки об этом не мечтал…

– Понимаю, – грустно улыбнулся Слизерин, – у меня детство было тоже не сладким… своего отца я обрел в пятнадцать… да, – пожал он плечами в ответ на потрясенный взгляд наследника, – в пятнадцать, а до этого я даже не знал, что он у меня есть, я считал себя сиротой, и меня постоянно хотели убить. Все детство одни сплошные покушения… но потом… потом это было настоящим счастьем… обрести своего отца…

– Каким он был? – интерес Томаса был неподдельным. Все-таки, о Певереллах было известно крайне мало.

– Великим. И настоящим отцом. Он сам обучал меня, все что я знаю, я знаю потому, что он мне рассказал. Теперь ты часть семьи, так что, сможешь с ним побеседовать. И не только с ним, – лукаво улыбнулся Слизерин. – А пока… давай разберемся с письмом… – глаза Салазара на мгновение стали змеиными.

Расшифровывать тот бред сумасшедшего, что наполнял собой свиток длиной в четыре фута, было тяжело. Конечно, два фута этой писанины были логичными и ясными – Фламель униженно ползал на брюхе, скуля о прощении, одновременно, в качестве откупного, вывалив, по мере своих сил, сведения о его бывших руководителях, и вот тут-то пришлось поднапрячься.

Ежу было ясно, что на Фламеле обет, и не один, но маг извернулся как мог. Метафоры, гиперболы, туманнейшие намеки на неявные обстоятельства… в ход шло все, что возможно, и еще капельку сверху.

Волдеморт ожесточенно чесал затылок:

– И вот как это понимать? Словно листья кленовые, они парят! Молоко волчицы! Что он имеет в виду?! Уж какой бред мне иногда попадался, но это!

Слизерин, тем временем, сосредоточенно хмурился, уставясь в стену. Неожиданно он пошевелился:

– Знаешь, а ведь этот бред мне знаком! Напоминает те жалкие потуги стихосложения, которыми меня мучил один трубадур, во всяком случае, так он себя называл.

– И?

– Так вот, он тоже был настоящим профаном в нелегком деле рифмоплетства, но как пыжился! И его сравнения были чрезвычайно похожи вот на это убожество. Поэтому… давай, прочтем еще раз. И затем, еще раз.

Дело пошло. Со скрипом, но все-таки… Пришлось разложить писанину Фламеля на составляющие, как зелье на ингредиенты.