– Но сегодня она ко мне не приезжала, – удивлённо заметила Софья Петровна и спросила уже с явным беспокойством: – Её нет дома?

– Нет… – Я запнулся. – То есть да. Её нет дома… Впрочем, я и не думал, что могу найти её у вас… Она уехала. Она уехала, не предупредив ни меня, ни своего отчима… Я не знаю, как вам сказать об этом… Но… – Я посмотрел на бабушку Карины, которая с тревогой слушала мои сумбурные слова. – Она… В общем, она уехала со своим отцом… Со своим настоящим отцом, вашим сыном, Вячеславом Полуяновым.

Сказав это, я осёкся, беспокойно наблюдая за Софьей Петровной. Только объявив ей о том, что её сын жив и находится в Москве, я осознал, до какой степени тяжёлым может быть для неё это внезапное сообщение. Я хотел как-то смягчить сказанное мною, но слова путались, превращаясь в бессмысленное и несуразное бормотание:

– Извините, я просто хотел сообщить… Это очень важно… Карина оставила записку… – Я понял, что Софья Петровна совсем не в курсе произошедших событий. – Вам разве не сообщил об этом Евгений Сергеевич?..

Софья Петровна с недоверчивым изумлением посмотрела на меня, с трудом осознавая смысл услышанного:

– Руслан, вы что-то путаете. Её отец пропал двадцать лет назад… Вы, наверное, не знаете…

В её глазах появилось растерянное беспокойство.

– Нет, нет, я знаю эту историю. Вы только не волнуйтесь, пожалуйста, Софья Петровна. – Я пытался всё объяснить, но это у меня плохо получалось: – Это может показаться фантастичным, но Вячеслав Полуянов действительно вернулся в Москву… Станкевич говорил с ним сегодня по телефону.

Наступила долгая пауза. Софья Петровна молча повернулась и, опираясь на стол, сделала несколько шагов в сторону дивана. Подойдя к нему, она медленно опустилась на мягкие подушки. Какое-то время я стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу, и не решался нарушить наступившую паузу. Софья Петровна сидела на диване, скрестив руки, и молчала. Чем дольше длилась эта пауза, тем сильнее я начинал беспокоиться, коря себя за то, что так внезапно и прямолинейно сообщил эту новость. Я чувствовал свою вину и очень боялся, что пожилая женщина может не справиться с охватившими её противоречивыми эмоциями.

– Он всё-таки вернулся, – вдруг тихо, как будто сама себе, сказала она и глубоко вздохнула. – Я знала, что он вернётся… Я в этом была уверена… А он теперь здесь, он приехал за своей девочкой…

– Вы нормально себя чувствуете? – осторожно спросил я, с тревогой наблюдая за бабушкой Карины, готовый в любую минуту броситься за лекарством.

– Что? – Софья Петровна встрепенулась, изумлённо посмотрев на меня. Мне показалось, что на мгновение она забыла о моём существовании и была очень удивлена, увидев меня, неуклюже топтавшегося около стола. – Я даже не знаю, как это объяснить… Двадцать лет неизвестности, понимаете, двадцать лет… Что только я не думала, что мне только не говорили. А он жив и сейчас находится в Москве. – Софья Петровна покачала головой. – Боже, я даже не знаю, что мне делать теперь. Слава жив, и он сейчас где-то рядом…Почему же он ничего о себе не сообщил? Где он сейчас?.. Что же мне делать?

– Их ищут, – сказал я.

Софья Петровна с тревогой посмотрела на меня.

– Кто? – спросила она.

– Спецслужбы.

– Они с вами общались?

– Не только со мной. Они были и у Станкевича.

Софья Петровна быстро встала с дивана. Откровенно беззащитный, непонимающий взгляд выдавал то страшное волнение, которое её сейчас охватило. Она сильно вцепилась обеими руками в спинку стула, пытаясь обуздать и подчинить разуму бушующие в душе чувства неожиданной радости и страха за судьбу своих самых близких людей.

– Господи, что же им надо от него?! – воскликнула Софья Петровна – Что он мог натворить? Руслан, где они? – Она повторила свой вопрос.