– Вы ничего не можете изменить. Это ваш крест. Вы выбрали свою судьбу, нашив на одежду красный восьмиконечный крест, – теперь он будет вашей жизнью и вашей смертью.

Магистр посмотрел на бледное, высохшее и покрытое старческими морщинами лицо Иоанна. Странным образом с этим измученным лицом умирающего старого человека сильно контрастировали его глаза – яркие, излучающие непонятную внутреннюю энергию и оттого казавшиеся удивительно молодыми. Иоанн с нетерпением юного сердца ждал смерти, его уже ничего не удерживало; он был уже там, за пределами хрупкой материальной оболочки, он заглянул в безвременную бесконечность. Иоанна больше ничто не связывало в его земном существовании, и теперь, когда он уже распорядился своими записями, он был абсолютно свободен и спокоен в своей умиротворённой уверенности.

– Я всё равно найду камень, ― твёрдо сказал магистр храмовников.

– Ты возлагаешь на себя и своих последователей огромную ответственность, ― слабеющим, надтреснутым голосом сказал Иоанн. ― Наш путь человеческий свободен и разумен, и потому очень труден. Бог доверил нам самое ценное – право выбора. Мы всю свою жизнь идём по тонкой линии, разделяющей добро и зло. И только вера, вера в добро, может открыть нам глаза и указать правильный путь. Надо верить в добро, ибо неверие в добро и пробуждает зло. Помни об этом… Memento Finis. ― Иоанн тяжело вздохнул, а потом, немного помолчав, прошептал: ― А теперь мне надо остаться одному. Мне следует подготовиться к длинному пути.

Гуго де Пейен встал.

– Прощай, Иоанн, ― сказал он.

– До встречи, ― ответил еле слышно старый монах и улыбнулся.