– Вижу, что приходили, – продолжил отчим Карины, скривив губы в горькой усмешке. – Они и у меня успели побывать. Они сильно нервничают. Он ушёл у них из-под носа и увёл с собой мою дочку.

– Зачем они его ищут?

– Разве в этом дело? – Станкевич пожал плечами. – Куда важнее понять, что ищет здесь он…

Отчим Карины многозначительно повертел головой, бросив свой взгляд в сторону вентиляционного отверстия под потолком кухни, на некоторое время замолчал, пристально глядя на меня и мысленно решая для себя какой-то важный вопрос. Я не сразу понял его поведение, гадая, что могли означать эти странные телодвижения. Наконец, я осознал, что Станкевич думает, а может быть, абсолютно уверен, что мы были сейчас не одни.

– Впрочем, – откровенно сказал он, – это уже не так важно – слушают нас или нет. Волею судьбы вы оказались в круговороте этих событий, и то, что я скажу, вряд ли уже сильно изменит ваше положение… – Станкевич тяжело вздохнул. – Двадцать лет назад, уезжая в свою первую и последнюю заграничную командировку (теперь я могу сказать это открыто, без намёков), Полуянов признался мне, что эта поездка была организована КГБ. Он подозревал, что может не вернуться, и хотел, чтобы я рассказал семье об этом в случае его невозвращения.

– Вы рассказали? – не удержался я от вопроса.

– Нет, – решительно и резко отрезал Станкевич и добавил уже спокойнее: – Нет, я не мог об этом рассказать Лене… Я любил её… Понимаете?

Станкевич посмотрел на меня. В его глазах застыли слёзы.

– Что нужно было спецслужбам от Полуянова?

– Документ… Какой-то документ… Я это так понял из его уклончивого объяснения. Он должен был найти его в одном из западноевропейских архивов.

– Вы не знаете какой?

– Нет. Слава мне так и не сказал.

– Но почему именно он?

– Потому что никто не знал, что искать, кроме него.

Станкевич плеснул себе в рюмку ещё виски. Я недоверчиво посмотрел на него. Глядя на отчима Карины, я пытался решить для себя, насколько сейчас я могу ему доверять, и не нарушили ли логику рассказа охватившие его тоска и обида.

– Его послали на Запад за документом, о котором никто не имел представления? – удивлённо спросил я.

– Я рассказал вам всё, что знал… – устало отрезал Станкевич. – Делайте выводы сами. А мне остаётся только ждать…

Станкевич на мгновение замолчал, потом взял салфетку и написал на ней адрес и телефон:

– Вот. – Он протянул её мне. – Это координаты матери Полуянова, бабушки Карины. Там их, конечно, нет… Но вы сможете многое понять, если поговорите с ней.

Я взял салфетку, неуверенно потоптался на месте и отправился к выходу.