Ланье, бросив одеяло на пол, кинулся одеваться.

Посыльный, оказавшийся мальчишкой лет двенадцати, ждал магистра в холле пансиона: торчал, как столб, у лестницы, так и не решившись присесть на жесткий кожаный диван. Ланье, сбежавший по лестнице, выхватил из рук паренька запечатанный конверт, сломал официальную печать Магиструма и торопливо развернул письмо. Тут же, словно по волшебству, рядом появился господин Шток, выполнявший при пансионе обязанности повара. Без лишних церемоний он сунул в руку Ланье огромную кружку из тончайшего фарфора, наполненную крепчайшим кофе. Ридус с благодарностью кивнул и тут же приник к кружке. Больше никому из постояльцев так вульгарно не подавали этот благородный напиток. Но привычки магистра Ланье давно уже воспринимались всеми обитателями пансионата не как прискорбное отсутствие вкуса, а как жесточайшая необходимость торопиться, связанная с перманентным отсутствием свободного времени. Вот и сейчас Ланье так спешил, что успел поблагодарить повара лишь кратким кивком, прежде чем погрузиться в письмо.

В нем была всего пара строчек, но, прочитав их, Ланье одним махом проглотил все содержимое кружки и без промедления поднялся на ноги. Записка была от магистра Джали Родерика, одного из руководителей Магиструма и члена Великой Ложи, что управляла городом. И она недвусмысленно требовала, чтобы Ридус Ланье в кратчайший срок прибыл в стены Магиструма для беседы с автором послания. Ридус, что видел членов Ложи только на своем посвящении в магистры, поспешил повиноваться – такие послания не отправляют по пустяшным поводам. Вдобавок его обеспокоил тон записки. Это было не приглашение, а скорее приказ.

Сунув письмо в карман, Ланье выскочил на улицу, а мальчишка-посыльный тенью последовал за ним. Ридус бегом добрался до перекрестка, выскочил на Цветочную улицу и, оглянувшись на посыльного, что едва поспевал за проворным магистром, нетерпеливо щелкнул пальцами. Он не хотел бросать мальчишку здесь – слишком хорошо помнил, как в первый год учебы сам разносил весточки по городу. К счастью, на глаза ему попалась двуколка, неторопливо следующая по улице. Ланье жестом привлек внимание возницы, без промедления сунул тому серебряную марку, и приказал мчать в Магиструм. Возница, привыкший к чудачествам магистров, без лишних разговоров принял деньги и подхлестнул конягу. Та рванула с места, да так споро, что Ланье лишь чудом успел втащить к себе на сиденье замешкавшегося мальчишку-посыльного.

Двуколка домчала Ланье до Магиструма за пять минут. Он выпрыгнул из повозки еще до того, как она окончательно остановилась, и припустил к лестнице, таща за собой парнишку. От своей ноши он избавился на входе, – толкнул посыльного к одному из привратников, а сам помчался вверх по лестнице, к лифтам.

Ему пришлось сделать несколько пересадок, прежде чем он попал на верхние этажи, к залам Великой Ложи. К этому времени Ридус успел отдышаться и поправить одежду. В длинный коридор, освещенный по традиции лишь факелами на стенах, он вышел медленно, с достоинством, как и полагалось настоящему магистру, прибывшему в Ложу.

Длинный коридор с глухими каменными стенами вывел Ридуса в центральный зал – круглое помещение со стеклянным куполом, сквозь которое проглядывало хмурое небо. В стенах зала виднелись четыре двери, расположенные согласно сторонам света. У самых больших, северных, стоял караул Стражей Магиструма – двое крепких здоровяков в черных одеждах, украшенных серебряной вышивкой. Оба взглянули на Ланье, но так и не пошевелились, продолжая стоять ровно и сжимать в руках огромные церемониальные мечи с извилистыми лезвиями. Ридус медленно прошел по залу к дальней двери, ведущей к покоям Великих Магистров, входящих в состав нынешней Ложи. Он шел медленно, стараясь понапрасну не раздражать Стражей – они всегда славились дурным нравом и могли по простому подозрению арестовать любого из магистров. Они не имели ничего общего с городскими полисменами, что набирались из горожан для охраны порядка в городе. Стражи все воспитывались в стенах Магиструма и почти никогда не покидали их. Их готовили по особенным тайным программам, обучали воинским искусствам и поговаривали, что некоторые из них проходят обучение в Малефикуме. В целом, это были не те ребята, которым стоит действовать на нервы, эту нехитрую истину быстро усваивали все обитатели Магиструма, которым доводилось посещать верхние этажи.

Чувствуя спиной взгляды охранников Главного Зала, Ланье тихонько распахнул дверь и вошел в коридор, ведущий в рабочие комнаты Великих Магистров. Здесь каменные стены были занавешены гобеленами, на пол были постелены зеленые ковры, а свет давали ярчайшие глоубы. Ридус, уже бывавший здесь, свернул налево и вошел в первую же дверь. Здесь располагалась приемная магистра Родерика – большой кабинет с диваном и письменным столом, за которым, как всегда, сидел секретарь магистра – Эрмус.

Ланье сделал несколько шагов к столу, и секретарь поднялся ему навстречу. Он был стар и чуть полноват, но черный мундир с серебряным шитьем сидел на нем как влитой, а седые бакенбарды и брови лишь подчеркивали суровый взгляд, которым секретарь встречал посетителей.

– Магистр Ланье, – сухо произнес секретарь, не отвечая на приветственный поклон молодого магистра. – Можете войти. Магистр Родерик ждет вас.

Ридус оставил на вешалке свой плащ, цилиндр и поставил трость на подставку для зонтов. Одернул черный сюртук, глубоко вдохнул и распахнул дверь, ведущую в кабинет Великого Магистра.

Здесь было, как всегда, сумрачно – окна занавешены тяжелыми шторами, и углы кабинета тонули в темноте. Лишь огромный стол, за которым высились книжные шкафы, был освещен двумя небольшими глоубами. За столом высилась фигура Великого Магистра, как всегда листавшего какие-то документы. Ридус был здесь раз пять, и обстановка никогда не менялась – темнота, тишина и шорох бумаг, с которыми работал владелец кабинета. Ланье сделал шаг к столу и остановился, дожидаясь приглашения.

Великий Магистр поднял голову и взглянул на гостя. Магистру было далеко за полсотни лет, но он выглядел крепким и даже немного грозным. Черные кудри еще не поседели, лишь кончики бакенбард немного припорошило белизной. Чисто выбритый подбородок торчал подобно тарану, готовясь сокрушить собеседника.

– Ланье! – прогудел Великий Магистр. – Идите сюда.

Ридус быстро подошел к магистру и, повинуясь жесту, уселся в жесткое кожаное кресло, стоявшее рядом со столом. Родерик сложил пальцы в замок, чуть наклонил голову и пронзил гостя суровым взглядом, что мог соперничать остротой с церемониальными мечами Стражей.

– О чем вы вчера говорили с магистром Бруно? – бросил Родерик.

Ланье вздрогнул и с удивлением взглянул на Великого Магистра. Ридус не ожидал подобного вопроса, ему казалось, что, как и в прошлый раз, ему предстоит пренеприятнейшая беседа о перерасходе средств, выделяемых его лаборатории.

– С Бруно? – переспросил он, перебирая в памяти события вчерашнего дня. – Мы, кажется, встретились в столовой. И немного поболтали, всего пару слов. Я, право, не помню…

– О чем шла речь? – перебил его Родерик, хмуря густые брови. – Прекратите юлить, Ланье, отвечайте немедленно.

– Я спрашивал его о Небесных Вратах, – сдался Ридус, – но я не понимаю, какое это имеет значение! Я просто спросил его, что он слышал о Вратах, а Бруно посоветовал мне поговорить с магистром Ризаносом, только и всего. Мы обменялись парой фраз, не более!