Женя показала глазами, что все нормально, но подруга недоверчиво усмехнулась. И потек разговор, обычный женский разговор, с воспоминаниями, историями из Жениной писательской жизни, смешными, а порой и откровенно анекдотичными. Словом, все как обычно.

Предваряя вопросы, Женя рассказывала, в какое сложное, невыносимое время она начала писать, чтобы спасти себя, вылезти из-под обломков обрушившейся жизни, и кажется, впервые она старалась вложить в эту сто раз рассказанную историю то, что им, этим женщинам, было необходимо.

Ее вечный девиз – не опускать рук, бороться до последнего, стоять до конца – здесь, как ей казалось, был особенно уместным.

Затаив дыхание, зал слушал.

Заговорили о книгах. Как всегда, возникли вопросы: «А эта история достоверная?», «А та героиня реальная?», «А этого героя вы считаете подлецом?», «А главную злодейку вы тоже ненавидите?», «Почему вы оправдываете эту мерзавку? Вы и вправду считаете, что такое можно простить?».

Обычная встреча, обычные вопросы, обычный разговор. Только глаза у сегодняшних читательниц были другими. И смотреть в них было почти невыносимо, невыносимо больно и невыносимо страшно.

И еще Женя боялась вопроса «по теме». Боялась и ждала. И снова придется говорить истертые банальности, повторять то, о чем они, эти женщины, сто раз слышали. И пусть криво и недоверчиво, с недоброй иронией они будут слушать все это, но наверняка – наверняка! – они хотят услышать эти банальности в сто тысячу первый, второй и третий раз! Услышать, что все пройдет и вернется на круги своя, что когда-нибудь все закончится и непременно будет как прежде. Но то, чего она боялась, не произошло.

И вот поднялась Светлана и, повернувшись к залу с улыбкой, сказала:

– Милые дамы! Мне кажется, все немного устали. А уж наша драгоценная и всеми любимая Евгения Александровна определенно! Она целый день на ногах и, заметьте, без ужина!

– Ну мне это только полезно! – рассмеялась Женя, подумав с облегчением, что, кажется, все, слава богу, все обошлось и встреча закончилась. Минут через сорок, в крайнем случае через час, она наконец ляжет в кровать и выпьет горячего чаю. А то, что без ужина, так и вправду полезно.

– Мы-то поужинали, да, девочки? – обернулась к залу красивая женщина лет сорока. – Мы ужины не пропускаем! – засмеялась она. – Ужин, а потом сериал. Вот такая наша жизнь.

По залу прокатились тяжелые вздохи и редкие смешки.

– Ну что, будем прощаться? – Женя встала.

Прощаться. Кажется, здесь это слово как-то не очень. Теперь надо сказать самое главное. И самое сложное.

Женя видела – они этого ждут. Боже, как они на нее смотрели! Сколько боли, отчаяния и сколько надежды было в этих глазах!

Женя беспомощно взглянула на Светлану – так, для поддержки. Помочь сейчас та ей не могла. Но Светланин взгляд, твердый, уверенный и решительный, все же сказал: «Вперед, Женечка! Ты же умеешь! И у тебя все получится».

Выдохнув, Женя улыбнулась.

– Мои дорогие. Мои хорошие. Мои… героические! Самые стойкие. Самые смелые. Ну и вообще – самые-самые! Может быть, я что-то скажу не так, не так или не то. Не то, чего вы от меня ждете. Не то, что вам бы хотелось услышать. Но я скажу так, как умею. И главное – как чувствую. Пусть вы сто раз это слышали, пусть вас это раздражает! Пусть я не найду нужных слов. Но я скажу так, как думаю. Вы же мне верите, правда? Так вот, мои дорогие, любимые девочки! Вам тяжело. Вам страшно. Вы в отчаянии. Вы без конца задаете себе один и тот же вопрос – почему? Почему именно мне, именно я? Чем я провинилась? Всегда главный вопрос – за что? И на этот вопрос нет ответа. Конечно, причины найти можно всегда: стресс, предательство, измены. Всегда есть спусковой крючок, триггер. И все-таки я уверена – что бы там ни было, никто из вас этого не заслужил.

Зал замер, застыл. «Гробовая тишина, – мелькнуло у Жени. – О господи, как говорится, к месту». Тут же подступило отчаяние. «Разве я мудрец, провидец, вершитель судеб? Чего вы ждете от меня, обычной женщины с кучей проблем, часто не знающей, как поступить. Что я могу вам сказать, чем утешить? Но я должна. Обязана. Я… Постараюсь».

– Так вот, – продолжила Женя, – на эти вопросы ответов нет. И не ищите. А что касается испытаний… Через них проходят все. Да, испытания разные, я согласна. Так же, как и человеческие судьбы – драматизм и накал страстей у всех разный. Трагедии, – Женя беспомощно щелкнула пальцами, – разные, да. Но все же, – она на минуту запнулась, – вы никогда не задумывались, что испытывают женщины, потерявшие своих детей? Как они выживают? Что их держит на свете? Как они вообще могут продолжать жить? Есть, спать, просыпаться? Читать книги, ходить в магазин? Варить суп и смотреть телевизор? А ведь могут. И знаете, – Женя повысила голос, – чем любое горе, любая болезнь отличают нас от них? У них нет надежды. Совсем. Потому что их детей уже не вернешь. А у нас с вами есть! Пусть крошечная, малюсенькая, с горошину, но есть. А у них уже нет, – горько повторила она и замолчала. Молчал и зал. – Да, и еще, – кашлянув от волнения, тихо продолжила Женя, – вас ждут родные, любимые, близкие. И они тоже верят!