Но что Дэна по-настоящему поразило, так это размеры помещения. Лаборатория была огромной! По периметру стояли шкафы, за стеклами которых виднелись флакончики, колбы, пробирки, штативы, реторты, спиртовки, сообщающиеся сосуды, чашки Петри, тигли, фильтры, воронки – и так далее, и тому подобное. Шкафы сохранились лишь потому, что были металлическими – дерево давно рассыпалось бы в труху, изъеденное древесными жучками и изгрызенное крысами. Огромный чугунный котел снаружи почернел от копоти, а изнутри покрылся накипью. Несколько котлов поменьше выглядели чище, хотя прикасаться к ним Дэн все равно не рискнул. В резиденции еще встречались подобные экземпляры, но он не видел, чтобы их использовали.

Едва переступив порог, Лисанский кинулся к картотеке, занимавшей всю дальнюю стену лаборатории. С его губ то и дело срывались восхищенные восклицания. Как мало человеку нужно для счастья, подумал Дэн, наблюдая, как тот осторожно выдвигает ящик за ящиком, любовно перебирает стопки бумаги (явно заколдованной на сохранность в течение длительного времени) и жадно вчитывается в надписи на обложках толстых папок. Определенно Лисанский нашел себе занятие на ближайшую сотню лет.

– Это на латыни, – бормотал он увлеченно. – Это тоже… так, древние руны… ничего, разберемся… Нужно будет заказать Паламейк десятое издание энциклопедии по колдовским зельям., и обязательно с пояснениями в трех томах… и справочник Николаса Келлера… и «Черную магию» Пуассо… Господи, это же… это…

Дэн отвлекся от бессвязной болтовни Лисанского и прошелся по лаборатории, не рискуя ни к чему прикасаться. В душе поселилось чувство гадливости, даже омерзения. Именно здесь, в этих стенах изобретались яды, погубившие, наверное, не одну сотню людей. Именно здесь варились зелья, за использование которых в нынешнее время приговорили бы к пожизненному заключению в катакомбах. Именно здесь…

Дэн вскинул голову и уставился в потолок.

Именно здесь…

Знаки.

Белый мел на закопченных черных сводах потолка.

Он уже видел эти знаки раньше. Перекрестья линий, переплетение узоров, пересечения символов. В памяти вспыхнула картина: заброшенный склад, решетки, матрасы, залитые воском полки и тумбочки, огарки свечей, изможденная девочка под грязным покрывалом. И начерченные углем символы на стенах.

Дэн открыл рот, но подавился воздухом. Не смог вымолвить ни слова. Голова закружилась, и от волнения перехватило дыхание.

– Лис, – выдавил он наконец.

– Если перевести… если все собрать воедино и издать книгу… – бормотал тот.

– Лисанский! – заорал Дэн во всю глотку.

Лис подскочил, едва не выронив очередную папку.

– Совсем сдурел? – возмутился он.

– Что это?! – Дэн ткнул пальцем в потолок.

– Руны, – Лисанский проследил за его жестом, и по мере того, как до него доходил смысл написанного, его лицо даже в оранжевом свете факелов приобретало мертвенно-бледный оттенок.

– Можешь прочесть? – спросил Дэн, озадаченный странной реакцией. – Понимаешь, что написано?

– Это не… – Лисанский сглотнул. – Черт возьми, это не просто руны. Это черный язык!

– Так ты можешь прочесть?