Когда она вернулась, сын приветствовал ее сладкими речами. Оказывается, заходил мистер Бачелор, но даже не заглянул в гостиную, поскольку мистер Винсент уговорил его вначале отправиться на склад. Похоже, урожай табака за прошлый год плохо высушили, и мистеру Винсенту показалось более разумным выяснить причину случившегося прямо на месте, нежели попусту обсуждать этот вопрос где-нибудь еще. Мистер Бачелор очень сожалел, что так и не смог встретиться с дамами, однако он надеется увидеться с ними вечером в субботу в доме дочери и на пикнике, который во вторник устраивает его жена. Пьеру очень понравилась встреча с мистером Бачелором. Мужчины пили великолепный, выше всяческих похвал, джулеп, приготовленный по рецепту миссис Бачелор. К тому же мистер Бачелор оказался превосходнейшим собеседником. Да, да, такого прекрасного собеседника Пьер еще ни разу не встречал с тех пор, как они приехали в Штаты.
Маркизе удалось отделаться от сына, и она вернулась к себе, опять с грохотом захлопнув дверь. Спустя некоторое время она все-таки решила изобразить головную боль. Похоже, боль оказалась настолько сильной, что она не покидала своей комнаты, пока не настала пора отправиться на ужин к Кэри. Тем временем пришло письмо от мужа, сообщавшего о необходимости задержаться с приездом. Он забронировал каюту на «Святом Николае II», отходящем из Бордо, и должен прибыть в Нью-Йорк через две недели после даты написания этого письма. А это означает, что он приедет в самом конце следующей недели.
Определенно, у нее оставалось совсем мало времени. И терять его ни в коем случае нельзя!
Бачелоры прибыли в Монтерегард до приезда Винсентов и де Шане и уже сидели в симпатичной гостиной, потягивая вермут. На этот раз Кэри была при полном параде: она нарядилась в одно из своих самых модных платьев, купленных в Париже, — из белого шелка в рубчик, украшенного черными кокетливыми бархатными бантиками. И свекровь, и маркиза отметили, что ее фигура пока ничуть не изменилась. Напротив, Кэри выглядела очаровательной, а черный бархатный бант, венчающий ее высокий «помпадур», придавал ее шикарному наряду законченность. Кэри и Савой радостно пригласили родителей и гостей в дом; затем Люси и Клайд вышли вперед, и Люси, как и ожидалось, расцеловала Аурелину в обе щеки, пожала изящную руку маркизы, а затем протянула свою руку для поцелуя сначала мистеру Винсенту, а за ним — Пьеру. Клайд никогда не следовал французскому обычаю целовать даме руки, так что никто от него этого не ожидал; в конце концов, ведь он ни разу не бывал во Франции, сам не креол и женат на виргинке. Оттого всем, кроме маркизы, показалось совершенно естественным, что Клайд радушно пожал руки обоим мужчинам, несколько сдержанно поклонился старшим дамам и крепко обнял Арманду на правах старого друга. После приветствия Савой разлил вермут и стал рассказывать об охотничьих собаках, которых еще не перевез домой из Виктории; а Клайд заговорил с мистером Винсентом о рубке деревьев, произрастающих на болотах. Он заметил, что этого «улучшения» хотелось бы и Кэри. Люси, в свою очередь, поделилась планами проведения пикника. Затем мужчины погрузились в политический спор по поводу сенатора Мак-Кинли и тарифа на сахар[64], в то время как дамы под руководством миссис Винсент перешли к обсуждению любимой темы — свадьбы. Как это провинциально, с презрением думала маркиза, когда на званых обедах мужчины располагаются в одной стороне, а женщины — в другой.
Та же великолепная служанка, которая подавала чай несколько дней назад, объявила, что ужин готов. Несмотря на небрежное упоминание Кэри, что это будет просто неофициальный ужин, маркизе пришлось признать его безупречность. Ибо ужин был роскошным и весьма впечатляющим. Стол буквально искрился от блеска тончайшего фарфора и тяжелого старинного серебра. Ровный отблеск от свечей падал на дорогую мебель красного дерева. Стол имел круглую форму, и разговор за ним стал более непринужденным, чем в гостиной; однако беседа так и оставалась несколько безличной до тех пор, пока миссис Винсент вновь не коснулась темы свадьбы. Она добавила, что маркиз уже направляется в Соединенные Штаты и поэтому следует сократить их пребывание на Виктории. Разумеется, все останутся до пикника, который с такой любовью и вниманием готовит для них Люси, но как только пикник закончится, им придется как можно скорее возвратиться в Новый Орлеан.
— Дорогая, должен тебе напомнить, что мы с Савоем в этот сезон не уедем с плантации ни на какое время, — заметил мистер Винсент и, повернувшись ко всем присутствующим, добавил: — Я напоминаю об этом супруге каждый год. По меньшей мере десять лет… с тех пор, как Савой стал достаточно взрослым, чтобы помогать мне в наблюдении за урожаями. Однако на мою жену, похоже, эти предупреждения совершенно не действуют.
Тут в разговор вступил Клайд:
— Поскольку у меня нет сына, который мог бы помочь во всех делах, то мне намного хуже, чем вам, Ламартин. Но, конечно же, я приеду на свадьбу, правда, всего на один день, чтобы сразу же, ранним утром вернуться на плантацию. Вот Люси с Кэри намереваются остаться подольше. При условии, что Кэри удастся хорошенько отдохнуть после этого знаменательного события. Кстати, миссис Винсент, как это любезно с вашей стороны — настоятельно просить нас, чтобы мы остановились в вашем доме. Если учесть, что вы будете сильно заняты всяческими приготовлениями. Знаете, никогда не забуду, что творилось у нас дома, когда выдавали замуж Кэри! Полнейший переполох! Может быть, лучше будет, если я напишу в Новый Орлеан и распоряжусь, чтобы нам забронировали номера в «Сент-Чарлзе»?.. Да, да, Люси сказала мне, что вы будете возражать, но все-таки, согласитесь, так будет намного удобнее всем.
Разумеется, миссис Винсент стала возражать, запрещая Бачелорам останавливаться где-либо в другом месте, а не у нее дома. Маркиза тем временем сидела молча, погрузившись в размышления. Несколько секунд назад ей пришло в голову, что она — единственная из присутствующих женщин, к которой Клайд ни разу не обратился непосредственно и с теплотою в голосе. И, словно прочитав ее мысли, он резко повернул голову, и их глаза встретились. Казалось, его взгляд говорил ей: «Итак, ты думаешь, что я боюсь тебя. Так знай же, ты ошибаешься. Перед твоим приездом я как следует подумал о том, как себя вести и что делать. Мне казалось, что я испугаюсь тебя. Но нет, мне вовсе не страшно. Я понял, что ты больше не представляешь угрозы моему счастью. И тебе ничего не удастся сделать, чтобы навредить мне, независимо от того, с какой силой ты будешь стараться это сделать. И еще скажу: ты вовсе не соблазнительна, ты даже не привлекательна. Ты злопамятная, злющая, самодовольная и тщеславная женщина средних лет, чьи злобные мысли написаны на лице и которая красит волосы, чтобы скрыть седину. К тому же ты перебарщиваешь с румянами и часто голодаешь, чтобы казаться поизящнее и помоложе, не осознавая при этом, что из-за этого ты выглядишь намного изможденнее. А причина того, что я не разговариваю с тобой, заключается в том, что мне нечего тебе сказать, равно как и тебе нечего сказать мне. Не смотрю я на тебя потому, что при виде тебя испытываю только неприятные чувства. Вот как все просто. Двадцать семь лет тому назад я уже сказал тебе, что о тебе думаю, а ты, верно, не поверила тогда. И поэтому тебе придется поверить сейчас». Однако вслух он произнес:
— Полагаю, дамам будет небезынтересно узнать, как проходят свадебные церемонии во Франции. Ведь никто из вас ни разу не присутствовал при этом. Может быть, маркиза любезно расскажет нам о французских свадьбах со всеми их очаровательными подробностями? Я бы сам с удовольствием послушал. А вы, Ламартин?
Когда миссис Винсент объявила, что им пора уходить, маркиза все еще боролась с гневом. Единственным утешением для нее была мысль, что Клайду не удастся ускользнуть от нее на пикнике. Она попросит его показать ей сад, и, будучи хозяином дома, он не сумеет отказать ей в этой просьбе. Но и тут она потерпела крах. Прибыв в Синди Лу, она высказала свою просьбу. Однако было еще рано, и остальные гости пока не прибыли, поэтому Люси не была занята. И, естественно, Клайд счел само собой разумеющимся, что и сама хозяйка отправится с ними. Он мотивировал это также тем, что совершенно не знает названий растений, посаженных женой. Какая жалость, что камелии уже отцвели, ибо они (разумеется, помимо роз) придавали своим роскошным цветением особую прелесть саду. Разумеется, у маркизы тоже есть свой сад во Франции? Поскольку Кэри почти не разбирается в садах, то, может, маркиза расскажет, какие виды растений наиболее успешно произрастают в нем?
— Наверное, Кэри больше всего рассказывала о нашем так называемом forêt de lêgende[65], — заметила маркиза. — Похоже, он заинтриговал ее больше, чем сад и парк… лес и наши знаменитые пещеры. Перед своим отъездом она тщательнейшим образом исследовала их. Разумеется, Пьер с радостью согласился выступить в роли ее проводника.
— Да, она рассказывала нам о пещерах. Наверное, они весьма впечатляющи. Не удивительно, что Кэри была буквально очарована ими… ну, и, разумеется, ваш сын показал себя великолепным хозяином. Да никто в этом и не сомневался бы даже после случайного с ним знакомства… Ах, Люси! Ты опередила меня! Я как раз подумал о том, что, может быть, маркиза снизойдет и приколет к своему платью одну из твоих чайных роз. Что, Эми уже приехала? По-моему, это так. Правда, больше никого с ней нет. Ну ладно, все равно надо готовиться к приему гостей.
Так что прогулка скомкалась из-за этой противной женщины, всегда появляющейся в неподходящем месте и в неподходящее время. У маркизы больше не будет возможности остаться с Клайдом наедине. Клайд помогал жене принимать гостей, и оказалось, что он весьма опытный и радушный хозяин. Хотя он не удостаивал кого-либо особым вниманием, все гости чувствовали, что он рад каждому персонально. И пикник ни в чем не уступал званому ужину у Кэри, с точки зрения гостеприимства. Маркиза нашла, что красоту сада превозносят не зря. Подали огромное количество шампанского, а затем в изобилии принесли бурбон. Было больше дюжины разновидностей пирожных и сандвичей, салат из цыпленка, холодная ветчина, холодное мясо, желе из креветок, всевозможные кремы. В общем, все было неповторимо вкусно и соблазнительно. Позади дома, на маленьком балкончике второго этажа, расположился негритянский оркестр, исполнявший мелодичные песни; а когда опустились сумерки, в ветвях деревьев зажглись сотни японских фонариков. Вечер был превосходный, и гости задержались надолго, однако маркиза прекрасно понимала, что они не желали расходиться вовсе не из-за того, чтобы доставить удовольствие лично ей, а ради своего наслаждения столь прекрасным вечером. И когда миссис Винсент вторично объявила о том, что пора по домам, маркиза высказала сожаление:
— Миссис Бачелор обещала мне показать дом изнутри. И я бы очень хотела его осмотреть. В конце концов, я ведь жила в этом доме почти десять лет! А до сих пор ни разу не побывала внутри!
— Да, Люси славится своим гостеприимством… Это видно уже из того, что гости никак не желают расходиться! Да и Клайд, если вы заметили, тоже весьма радушный хозяин… Возможно, Кэри покажет вам дом. Я сейчас узнаю, сможет ли она, — сказала Аурелина.
Кэри без колебаний заявила, что будет очень рада показать маркизе дом.
— Как вам будет угодно: начать с первого этажа или сначала подняться наверх? — спросила Кэри, поднимая неимоверных размеров алый зонтик, который лежал на канапе, ибо солнце давно уже скрылось. В этот раз на Кэри было белое свободное платье с кружавчиками и воланами, вышитое мелкими цветочками. Вокруг талии повязан широкий пояс алого цвета.
— Давайте все же начнем снизу, — ответила маркиза. — Мне бы особенно хотелось посмотреть игорную залу. Наверное, отец говорил вам, что это я предложила перенести ее в другое место, как это и сделано сейчас.
— Нет, он мне ничего не говорил. Он вообще очень редко вспоминает о далеком прошлом. Но мама рассказывала об этом. Ну, вот мы и пришли. Надеюсь, вас устроит ее вид. Полагаю, что все выполнено именно так, как вы советовали.