— Вполне возможно. В последние годы я часто езжу в уезд закупать продовольствие…

— Извините, мы живём не в уезде, а далеко отсюда.

Старушка, ссутулившись, заговорила сама с собой: «Ох, ты только посмотри, опять у меня с головой что-то…»

Кто-то рядом вмешался в разговор:

— Брат Чжижэнь, она — та самая младшенькая Ян из Мапинчжая.

Несколько посетителей закусочной обернулись, Сюн Чжижэнь был ошарашен больше других. Он не ожидал, что женщина с той фотографии, оказывается, прикована к инвалидной коляске, носит тяжёлый макияж и броские туалеты, у неё припухшие веки и выпученные глаза, точно у надушённой раскрашенной игрушечной рыбки. Это и есть младшенькая Ян? Это и есть та самая женщина со старого фотопортрета? Быть такого не может! Он потёр руки, чувствуя себя немного растерянным.

Вокруг собралась толпа, которая обсуждала её инвалидную коляску и ожерелье. Несколько молодых людей, вероятно, разочарованные тем, насколько постаревшим выглядело лицо женщины, и отсутствием у неё легкового автомобиля, совершенно не впечатлились происходящим. Кто-то произнёс: «В уезде на винодельне есть хорошая барда[13], поедем скорее».

— Давайте принесу две миски тофу. За бесплатно. Отведайте. — Чжичжи наконец нашёлся что сказать.

Он задержал свой взгляд на вытянутой руке младшенькой Ян. Рука была пухлая и белая, на предплечье виднелся шрам длиной в два пальца — как раз на том самом месте, где фотография была порвана много лет назад. Его грудь сдавило так, что стало трудно дышать.

— Тётушка, вы… ваша рука была когда-то поранена?

— Эх, я и это плохо помню. — Она улыбнулась, и её брови изящно взлетели вверх. — Столько ран на моём теле появилось после всех преследований и репрессий Линь Бяо и «банды четырёх»[14], которым я подверглась… Есть шрамы и на пояснице, и на спине.

— Тётя, будешь ещё немного? — Сопровождавшая её женщина средних лет, казалось, была не в силах доесть кровяной тофу и переложила свой кусок ей в миску.

— Ланьлань, мне достаточно. — Старуха дожевала маленький кусочек, допила, причмокивая, бульон и поставила миску на стол. — Дружок, на вкус неплохо, но немного антисанитарно. Ты эти миски не пропаривал, да? Не использовал моющее средство, не так ли? Стоило мне посмотреть на твои плиту и кастрюлю, на эти миски и палочки для еды, и даже если я захочу, то, увы, не смогу проглотить ни кусочка.

Чжичжи, взволнованный, не знал, как ему на это ответить. Она добавила:

— Товарищи крестьяне теперь могут разбогатеть благодаря усердному труду. Условия для этого замечательные. Тем не менее необходимо также обращать внимание на повышение социалистического сознания и придавать большее значение красоте души. Без красоты нет жизни, не правда ли? Труд славен, но только когда занимаешься им в соответствии с политическим курсом партии, верно? Цены сейчас устанавливают как попало. Общественные нравы оставляют желать лучшего. Я недоумеваю, почему никто ничего не предпринимает. Ланьлань, помнишь, даже в прошлом выпуске газеты говорилось, что некоторые люди зарабатывают деньги нечестным путём. По-моему, вопрос красоты души до сих пор так и не решён…

— Тётя… — Женщина средних лет взглянула на Чжичжи, по-видимому, посчитав, что старушка слишком далеко отошла от темы разговора.

В тот момент Чжичжи осознал, что, хотя волосы барышни Ян поседели, голос её по-прежнему звонок и чист, как у ребёнка. Всё-таки эти дамочки из зажиточных семей отличаются каким-то особенным обаянием.

Пожилая женщина достала надушённую салфетку и вытерла руки. Они обе поблагодарили его и пошли к дороге, одна — высокая, вторая — маленькая, оставив после себя лишь слабый аромат духов и скомканную бумажную салфетку на земле.

Чжичжи продолжал молчать, глядя на две дымящиеся миски с тофу из свиной крови, которые остались почти нетронутыми.

Запах духов был, очевидно, непривычен для него. Он почувствовал лёгкое головокружение и жар в глубине носа, заполнившегося жидкостью. Он знал, что это был плохой признак. Спешно зажав нос, он вошёл в дом в поисках ваты. Там царил беспорядок. Повсюду громоздилось нестираное бельё. Две потревоженные мыши выпрыгнули из корзины с рисом и прошмыгнули под его ногами. Чжичжи прищурился и осмотрелся вокруг. Он не мог найти ни рваного ватника, ни чего-то, чем он мог бы заложить ноздри. По-видимому, нужен кто-то, кто присмотрит за домом. Пришло время собраться с духом и жениться.