Его научили этому в раннем детстве, когда заставляли до изнеможения тренироваться в манеже с самыми разными видами оружия и постигать сложности мироздания, природы и человеческого общества в залах замковой библиотеки. И, даже став преемником отца, приняв титул барона и соответствующие привилегии, тратя куда больше времени на управление феодом, оказавшимся у него в руках, он обязан поддерживать свое тело в форме. Ведь именно его прямой обязанностью было вести войска феода за собой в самые жестокие и кровавые сражения, когда дипломатия оказывалась бессильна.

Тренировочные залы находились на центральных палубах корабля, разделенные на отдельные уровни для отработок приемов с огнестрельным или холодным оружием, рукопашного боя и командного взаимодействия. В обычное время члены экипажа, согласно установленному графику, тренировались там, готовясь к сражениям. Однако имелись секции, где тренироваться можно было регулярно и в одиночку. И одна из таких была постоянно зарезервирована бароном, пока он находился на борту.

Покинув тренировочную площадку и быстро приняв ионизированный душ, Эдвард вызвал двух дронов, чтобы помогли ему переодеться. Мундир тристанской армии стал настолько привычной частью его повседневной жизни, что он уже не видел в нем ничего необычного, а ведь в первое время казалось удивительным носить на себе знаки различия, прежде принадлежавшие самому феодалу, а не его наследнику. Последним он надевал длиннополый жюстокор с высоким воротом, и дрон тихо пищал, расправляя подол и помогая застегнуть все кнопки на груди. Со щелчком застегнув последние, барон поправил эполеты и принял из манипуляторов дрона оружейный пояс. Как только он застегнул серебряную бляху с гербом бароната, шпага, кортик и пистолет, висевшие на широком кожаном ремне, добавили уже знакомого ощущения тяжести и спокойствия.

Молодой феодал задержался только, чтобы привычным движением вытащить шпагу из стальных ножен. Он каждый раз смотрел на него как в первый, не уставая любоваться совершенством родового оружия Тристанских баронов, переходившего от отца к сыну. Адамантиевый клинок сверкнул в свете ламп, и отблески заиграли на его гранях с мифриловой отделкой и тонкой гравировкой в виде переплетенных терновых лоз. Закрытый эфес с золотым напылением, стилизованный под грифона, раскинувшего в стороны широкие крылья, закрывал кисть руки, и в глазах этого геральдического животного сверкали два крошечных светокамня. Активировав силовое поле, Эдвард проследил, как по лезвию пробегают едва заметные искорки энергии, после чего снова его отключил и убрал в ножны с тихим щелчком сработавшего магнитного крепления.

Пока хватит тренировок и воспоминаний. Дела больше не терпели отлагательств.

В непроглядной тьме Открытого Неба мелькнула слабая искра, вспыхнувшая и тут же исчезнувшая, словно галлюцинация. Наверняка это был один из истребителей конвойной группы, оказавшийся поблизости. Такое периодически случалось — командиры крыльев иногда отправляли одиночные машины на разведку, проверяя возникающие на экранах радаров аномалии. Редкость, но все же не из ряда вон выходящее событие.

Эдвард смотрел сквозь стекло вдаль, в бесконечность мрака, скрывающего за собой мир, в котором он жил. Где-то там дрейфовал в открытом воздушном пространстве Рейнсвальд, метрополия королевства с таким же названием. Его дом. Где-то там был человек, который его ждал. Где-то там, в этом мире без конца и края, состоящем из развалин древних городов и титанических крепостей, закрытых защитными куполами, пепельных пустошей и безумных мутаций, жил самый дорогой ему человек.

От открытого пространства темной бездны барона отделяло только толстое бронированное стекло в металлической раме, украшенной витыми змеями и стеблями растений, выполненными из отбеленного мифрила. Относительно тонкая грань, казавшаяся столь незначительной и слабой, но в действительности даже излишне прочная и надежная. Эдвард Тристанский приложил руку к поверхности стекла, наблюдая за тем, как быстро холодный материал запотевает вокруг ладони. Несмотря на несколько слоев температурной изоляции, барон все равно мог почувствовать легкую прохладу, заметную только при касании открытой кожей. Даже тонких перчаток хватало, чтобы подавить это ощущение. Эдвард отдернул руку, несколько раз сжал пальцы и снова надел перчатку.

Адмиральские покои на корабле специально предназначались для приема важных персон, украшенные и обустроенные ничуть не хуже жилых залов в Тристанском замке — с высокими арочными потолками с лепниной и барельефами и стенами, украшенными вышитыми гобеленами. Мягкая мебель была выполнена из дорогих тканей со вставками из полированной кости, освещалось все это великолепие большими люстрами на сотни ламп с подвесками из горного хрусталя. Все здесь указывало на статус хозяина, его важность и значение для королевства. Однако Эдвард Тристанский воспринимал подобное окружение как данность. Нечто, принадлежавшее ему по праву рождения, хоть он сам никогда и не видел повода гордиться собственным статусом. Эта лишь одна из тех вещей, право на владение которыми важно не столько получить, сколько суметь удержать до самого последнего дня.

— Господин барон, — в комнату, приоткрыв дверь, вошел один из стражников, — с мостика прибыл сир Де Андрил. Просит личной встречи. Информация, по его словам, не должна проходить по общим каналам связи.

— Хорошо, впустите его, — кивнул Эдвард, вздохнув и подтянувшись. Несмотря на уже долгий срок правления в качестве феодала, немало прошедших войн и событий, где закалились характер и воля, он все равно несколько побаивался сурового взгляда своего вассала. Эдвард видел в нем не только подданного, но и близкого друга и наставника, порой заменявшего отца строгим взглядом и советом в сложные моменты.

— Господин барон, вы позволите? — стражник отступил в сторону, и в дверь вошел, поклонившись, тристанский дворянин. Сир Де Андрил практически не изменился с того дня, когда прежний барон отправился в свою последнюю экспедицию, только седины на висках прибавилось. Стражник закрыл дверь, и Де Андрил прокашлялся, подбирая подходящие слова. — По закрытым каналам поступило несколько сообщений. Я счел необходимым доложить вам лично. Достоверность информации нуждается в проверке, но уверяю, источники достойны внимания.

— Что-то непредвиденное? — Эдвард тяжело вздохнул. — Хорошо, докладывайте. Начните с того, что касается наших ближайших планов.

— Только одно сообщение, — ответил Де Андрил, активировав на своем коммуникаторе голограммный экран, на котором мигали иконки непрочитанных документов. — Представители Эльсейра сообщают, что не смогут ответить на ваше приглашение по внутренним причинам, но заверяют и вас, и все королевство в своем намерении поддерживать добрососедские отношения и придерживаться заключенных ранее соглашений.

— Чего и следовало от них ожидать, — кивнул головой барон. — Больше всего в этом мире они боятся оказаться втянутыми в конфликты, не касающихся их непосредственно. А события на Рейнсвальде их волнуют исключительно в плане экономических рисков. Естественно, у них нет желания связывать себя обязательствами перед одним конкретным участником этих событий. Новость неприятная, но не настолько, чтобы создавать из этого проблему. Можно было просто переслать все по каналу связи. Что-то еще?

— Да. И эти сведения точно не стоит оставлять в корабельной базе данных, — кивнул Де Андрил, набрав в грудь побольше воздуха. — Разведданные с Остакирского острова. Наши люди в администрации колонии сообщают, что Гористары в несколько раз увеличили объемы выработок титана и плутония. Кроме того, имеется информация, что в одном из закрытых куполов Остакир-пять в настоящее время ведутся работы по установке сборочных линий. Все это указывает на то, что готовится запуск конвейера по созданию боевых машин. Это можно считать рядовым событием, если бы…

— Если бы что? — барон заинтересованно посмотрел на своего подчиненного.

Гористары, этот дворянский род, испортивший жизнь еще его отцу, уже успел сделать все, чтобы и его существование не казалось слишком легким.

Внутренние противоречия и столкновения между различными феодами не были чем-то новым или необычным для королевства. Там, где пересекались интересы дворянских родов, вспыхивали порой скоротечные локальные конфликты, в которых гибли солдаты, отправленные на убой ради частных интересов. Корона закрывала на это глаза, пока ситуация не начинала выходить из-под контроля. Однако Тристан и Гористаров связывала долгая тлеющая ненависть, уже не раз порождавшая конфликты у отдаленных границ. Если Гористары снова что-то затевали, Эдвард должен был нервничать одним из первых.

— В город прибыло два конвоя из гористарского института перспективных разработок. Вряд ли туда стали бы посылать такое количество специалистов высокого уровня, если бы речь шла о стандартном производстве. Тем более на отдаленных территориях, откуда проблематичны массовые поставки в метрополию. Командование из штаба разведки предполагает, что Гористары начинают собственное производство запрещенного оружия вдали от глаз королевских спецслужб.