— «Звезда Беатрисс», продолжайте движение согласно переданному курсу.

— Диспетчерская, говорит мостик «Звезды Беатрисс». Вас поняли. Продолжаем движение согласно переданному курсу.

— Принято, «Звезда Беатрисс». Добро пожаловать домой.

Легкий крейсер «Звезда Беатрисс», отливая в свете ярких прожекторов металлом внешней брони и почти стершейся позолотой бортовых украшений, медленно входил в закрытую гавань, двигаясь практически на холостом ходу. Только едва заметное горячее марево, окружающее сопла, выдавало работу двигателей. Корабль вернулся из дальнего рейда, что было заметно по метеоритным рытвинам на броне, опаленным дулам орудий и по толстому налету гари и грязи по всему корпусу. Скорректировав курс, он медленно развернулся и двинулся дальше вдоль ряда причалов к указанному стыковочному месту. На него практически не обращали внимания: для служащих гавани возвращение очередного корабля с задания являлось вполне обыденным событием. Только ремонтные команды провожали его взглядом, представляя, сколько придется повозиться с техническим обслуживанием.

Лишь один человек следил за ним внимательнее остальных, сложив руки на груди и не отрывая взгляда до тех пор, пока крейсер не скрылся в тени корпуса, стоявшего у одного из причалов линкора. Тристанский барон, кого-то ожидавший на широком, больше похожем на транспортную магистраль верхнем уровне причала, отлично знал, откуда возвращается крейсер. «Звезда Беатрисс» исследовал самую дальнюю из известных королевству прыжковых точек. А переданная капитаном корабля информация была получена еще две недели назад, что позволило закончить все приготовления в срок.

Разведчик только что вернулся, а экспедиция уже фактически готова к старту. Эта мысль заставила барона тяжело вздохнуть. На кон было поставлено слишком многое, а он сам до сих пор не мог мысленно охватить масштаб поставленных целей и рассчитанных результатов. Словно прыжок в Бездну вниз головой. Эдвард Тристанский, больше ста пятидесяти лет правивший феодом после смерти своего отца, понял, что нервничал. Такого с ним уже давно не случалось.

Тристанский барон по праву считался воплощением истинного дворянина королевства Рейнсвальд. Высокий мужчина с коротко стриженными серо-стальными волосами и небольшой бородкой эспаньолкой всегда держал идеально прямую спину, даже опираясь на трость. Вырезанная из цельной кости антарийского дракона, древнего и полумифического существа, обитавшего где-то на краю известного человечеству мира, она напоминала о принятом когда-то вынужденном решении отказаться от личного участия в сражениях. Подарок короля стал признанием его заслуг перед королевством и горьким символом былого величия и нынешней беспомощности. Когда вся медицина королевства оказалась бессильна, трость стала опорой и верной спутницей великого воина, некогда водившего за собой в кровавые сражения целые армии.

Барон скользил задумчивым взглядом по боевым кораблям, стоявшим у причалов воздушной гавани парящего в небесах огромного острова. Естественные полости отвесных скал, опоясывающих побережье, были расширены, их потолки и стены укреплены решеткой балок и опорных колонн. Внутри располагались технические сооружения, ремонтные доки, склады и жилые модули для портовых рабочих. Стены украшали барельефы с изображениями святых и древних героев. А выше проходили ниши со статуями крылатых ангелов. Колонны покрывала тонкая резьба, арочные своды были выполнены в виде переплетенных тел гигантских змей. Мощные электрические прожекторы и голубые плазменные факелы освещали причалы и сооружения, загоняя окружающую остров темноту в самые дальние уголки пещер.

Центральные и второстепенные причалы гавани тянулись на десятки километров, и практически каждое стыковочное место было занято кораблями различных классов: от легких корветов до тяжелых крейсеров. Их матовые металлические тела опутывала паутина силовых кабелей, заправочных и транспортировочных рукавов, а вокруг суетились ремонтные платформы и сервисные дроны. Мощные исполины с угловатыми корпусами, покрытыми многочисленными орудийными башнями зенитных батарей и второстепенных орудий, надстройками дополнительных палуб и постами наблюдения, с рядами внешних каркасных арок, барельефами и статуями, они были воплощением техногенного совершенства, а свет прожекторов, играющий в многочисленных гранях и отражениях брони и яркого серебра декоративных украшений, добавлял им красоты и величия. Некоторые из них Тристанский барон видел еще не сошедшими со стапелей, потом командовал ими в воздушных сражениях и встречал с победой в порту приписки.

Заложив руки за спину, барон отстраненно наблюдал суетливую повседневность военного порта, отблески света на корпусах кораблей и казавшуюся со стороны бестолковой возню дронов. Он не сразу обратил внимание на спешившего к нему офицера флота бароната. Рядом с ним всегда находился только личный адъютант, спокойный и безмолвный. Киборга нельзя было назвать полноценным человеком, но его неизменное присутствие скрашивало одиночество.

Тихо стуча подошвами высоких армейских сапог по плитам дорожки причала, к нему подошел офицер в полевой форме вооруженных сил феода и, поклонившись, отрапортовал:

— Господин барон, флот готов и ожидает ваших распоряжений.