Эрис все это прекрасно слышал. И я была благодарна ему за то, что он крепче сжал мою руку и одними губами шепнул: ничего не бойся, они – ничто.

А сам приветливо улыбался, раскланивался, когда кланялись ему, ни на миг не отпуская моей руки.

Когда мы вошли в тронный зал, Орис Аш-исси еще не почтил своим присутствием приближенных. Вдоль стен по периметру зала были накрыты столы; придворные собирались стайками, женщины щебетали, мужчины о чем-то переговаривались. За нами стелился шлейф настороженных, испуганных шепотков. Да как он посмел?!

Я посмотрела на Эриса и вдруг увидела, что он улыбается. А мне стало страшно – самую малость.

– Зачем ты решил их подразнить? – едва слышно спросила я, приподнявшись на цыпочки. – Это не опасно?

– Мой брат благословил наш брак, – все еще улыбаясь, ответил он так же тихо, – пусть подавятся своим возмущением. Они ничего мне не сделают. И тебе тоже.

Такое странное чувство… как будто мы – сообщники. И это сближает.

– Наверное, тебе нужно перекусить, – заботливо сказал Эрис, подводя меня к накрытым столам. – Тебе что-нибудь нравится?

Да, наверное, стоило перекусить, ведь я только завтракала, а до ночи еще далеко. Эрис, не дожидаясь моего ответа, взял белоснежную тарелку и аккуратно положил на нее несколько крошечных бутербродов и тарталеток с непонятным содержимым. Подал тарелку мне.

– Попробуй. Тебе понравится.

Я благодарно посмотрела на него. Ведь умеет же быть заботливым. Да что ж у него такое отношение ко мне, как ряд черно-белых полосок?

Но отшатнулась, когда точнехонько за его плечом возникло холеное лицо Релии – красивое, но с таким кислым выражением, словно у нее свело живот.

– Ваше высочество, – пропела она, – какое счастье видеть вас при дворе… с супругой! – и одарила меня откровенно злобным взглядом. – Надеюсь, вы будете танцевать нынче?

Эрис повернулся неторопливо, так же неторопливо склонил голову в учтивом поклоне.

– Исси Релия, взаимно. Конечно, я буду танцевать. Со своей супругой.

Я молчала и наблюдала за тем, как все мрачнее и мрачнее становится Релия. Ее взгляд с нескрываемой ненавистью скользнул по мне, задержался на драгоценностях.

– Ваше высочество так любит свою человеческую жену, что одарили ее драгоценностями своей матери, – сухо заметила она.

– Моя жена – самое дорогое сокровище, – мягко ответил Эрис, – а все прочее всего лишь металл и камни, не более.

Релия как будто потускнела, выцвела мигом.

– Прекрасного вам вечера, ваше высочество, – сказала она, – и вам, исси.