Антея присоединилась к нам в Хитроу. Два часа полета прошли в молчании. В залитом солнцем аэропорту Цюрих нас уже ждали.

— Дорога в Пфеффикон займет не больше тридцати минут, она вас не утомит, — сообщила мне фрау Касс, приятная брюнетка сорока пяти лет, говорившая мягким успокаивающим голосом. В прошлом она была актрисой, которая сейчас была уже не в состоянии выйти из роли сопереживающей представительницы «Dignitas». — Пока будем ехать, вы можете полюбоваться местными пейзажами. Для вас я выбрала прекрасный маршрут, он очень красочный.

Я кивнул ей в ответ. Мне было все равно: цель моей поездки далеко не местные красоты. К тому же я был уверен — фрау Касс говорит эти слова всем, за кем приезжает в аэропорт. Стефан разместил меня в комфортном микроавтобусе организации, дважды проверив надежность креплений моего кресла к полу.

— Об этом номере осведомлен лишь премьер и еще ряд высокопоставленных лиц, мистер Холмс, — сообщила мне Антея, доставая из сумочки второй телефон и начиная отвечать на сообщения, несмотря на то, что я заставил всех сопровождающих отключить средства связи.

Я понимающе кивнул: Антея не могла надолго пропадать. В ее руках теперь сосредоточено слишком много важных ниточек в управлении страной, за которые время от времени нужно дергать, заставляя Совет функционировать так, как я задумал.

Почему я заставил отключить все телефоны? Я не хотел, чтобы что-то отвлекало меня на пути к цели. И я боялся звонка Грегори. Я понимал — вчера он был очень зол, но за сегодня разберется в себе, уймет гнев, трезво взглянет на ситуацию и поймет, что в моих поступках не было ничего на что он мог бы злиться. И вот, когда Грегори бы понял себя, осознал ситуацию, в которой я оказался, он бы обязательно пришел извиниться и поговорить и вот тут… Тут я понимал — у меня может не хватить решимости. Один раз я уже поддался слабости, пошел на поводу у прихоти и позволил себе поцелуи с ним. Второй раз я не мог так ошибиться! Я не должен был больше говорить с ним ни при каких обстоятельствах.

К тому же, я защищал всех, кого любил — родителей и Шерлока. Неизвестность в их случае была благом. Не зная точной даты моей смерти, не имея возможности общаться со мной, им будет легче прожить эти дни и отпустить меня. Пусть они покажутся им кошмаром, но так действительно будет лучше.

Спустя какое-то время я поймал себя на том, что с интересом рассматриваю окружающий пейзаж. Фрау Касс была права — дорога не утомляла меня. За всю свою жизнь я много провел времени за границей, но, как правило, находился в столицах и порой даже не выбирался из-за стола переговоров, чтобы взглянуть на местные достопримечательности. Так что, эта поездка в чем-то по-новому открыла для меня уютную сонную Швейцарию с ее провинциальной низкоэтажной застройкой, идеальными полями и узкими дорогами. Кругом царил покой и сдержанность.

То, что «Dignitas» столкнулись с большими проблемами в поисках подходящего помещения для своей деятельности, пошло им лишь на пользу. Долгое время организация размещала свои квартиры в жилых домах, в непосредственной близости от аэропортов и административных центров, но кто будет рад такому соседству? В итоге им пришлось переместиться в Пфеффикон. Добраться до нужного дома на окраине, купленного на пожертвования членов организации, можно было только проехав по удивительно красивым местам города. Я заметил как вдалеке в лучах солнца мелькнуло озеро, увидел характерные для этой местности грациозные березы, милые уютные шале с неповторимыми клумбами перед ними. Но вскоре пастораль закончилась, и мы въехали в промышленную зону. Только тут никто не был против соседства с «Dignitas».

Нужный поворот показался неожиданно. Посмотрев через лобовое стекло, я сразу же увидел цель своего визита — двухэтажный особняк, утопающий в зелени туй, примостившийся буквально в тридцати футах от гигантского цеха какой-то фабрики. Хотя, особняком этот дом назвать было трудно — обшитый голубым металлическим сайдингом, с белыми рольставнями на окнах, он больше напоминал какое-то административное здание завода. Трудно поверить, но до того, как рядом с ним выросла фабрика, тут жила счастливая семья и растила своих детей!

Я услышал как ветви туй царапнули по борту машины — водитель постарался припарковаться на узкой подъездной дорожке как можно ближе к калитке. До моего слуха донеслись веселые крики мальчишек, гонявших мяч на футбольном поле через дорогу. Никто из них не обратил внимания на ничем не примечательный белый микрофургон, из которого выгрузили очередного человека, приехавшего с достоинством встретить свою смерть.

Оказавшись в небольшом, скрытом от посторонних глаз саду, я сразу же понял — здесь сделали все, чтобы создать свой уютный уголок покоя и какой-то надежды. Идеальный газон, клумбы с неприхотливыми цветами, беседка, крошечный пруд, в котором журчала вода… Какое-то время, пока в дом заносили вещи, я смотрел как ветер играет в листве ивы, склонившейся к воде.

— Если хотите, герр Холмс, мы можем организовать для вас поездку по местным достопримечательностям, или ужин в ресторане с вашими сопровождающими, — предложила фрау Касс. — Или завтра — экскурсию в горы.

— Благодарю, ничего этого не нужно, — ответил я с улыбкой. — Позаботьтесь о доставке еды из ресторана на ваше усмотрение.

Фрау Касс кивнула мне и отошла на несколько шагов, позволяя мне побыть наедине с собой. Я видел, что «Dignitas» делает все, чтобы у пациента была возможность изменить свое решение. Здесь ничего, ни одна вещь не указывала на то, что это было за место! Но я точно знал — я буду в тех двадцати процентах членов «Dignitas», которые не изменили свое решение.

Еще после первого обращения в организацию, я осознал, что мне, если можно так сказать, действительно повезло. Сотрудник, запросивший мою медицинскую карту и результаты всех обследований, чтобы работающий с «Dignitas» врач мог дать свое независимое заключение, сообщил, что буквально накануне они отказали полностью парализованному тетраплегику, который не мог самостоятельно ни пошевелить пальцем, ни проглотить что-либо. Таким безнадежным пациентам они не в силах помочь — наказание по швейцарским законам будет неизбежным. А я мог самостоятельно сделать глоток из стакана с длинной трубочкой. И я знал, пятнадцать граммов смертельного порошка, рецепт на который выдал для меня врач, уже ждут в стенах этого дома. Мне остается лишь выбрать день и час…

В «Dignitas», несмотря на внезапный перенос сроков, пошли навстречу — у меня были мои три дня. Но сейчас, оказавшись в этом месте, я понял, что не хочу задерживаться. К чему тянуть время? Что может решить еще один или два дня жизни? Ничего не изменится! Завтра я не встану с кровати, не смогу нормально пошевелить руками. Завтра? Может быть… Послезавтра… Скорее всего…

Сзади раздались тихие шаги. Антея пришла сообщить, что вещи уже в доме и я, если хочу, могу его осмотреть. Она придержала для меня широкие распашные двери, чтобы я без проблем смог попасть внутрь особняка. Здесь не было порогов, и я мог беспрепятственно перемещаться по первому этажу. В отличие от сада, в доме угадывалось его предназначение: обе кровати — в большой комнате-гостиной и в маленькой спальне — были с подъемными изголовьями. Мне предстояло сделать выбор — где разместиться. Какая из комнат станет последней в моей жизни?

Большая, с кроватью у окна на подоконнике которого стояло несколько разноцветных веселых свечей, была достаточно темной — туи росли так близко к окнам, что их ветви даже упирались в стекла. На потолке я заметил выложенное из точечных светильников созвездие Ориона. Массивный белый диван и пара кресел предполагали, что в последние моменты жизни рядом со мной смогут находиться все сопровождающие. Маленькая комната — была гораздо светлее, ее окна не так сильно закрывала растительность и, если окончательно поднять рольставни и распахнуть рамы, можно было увидеть прекрасный пейзаж вдалеке. Однако в ней, кроме кровати, столика и пары стульев больше ничего не помещалось. Но она была уютной. Именно такое место мне было нужно, где я мог бы остаться один на один со своими мыслями.

***