— Пока нет. — Грегори развел руками. — Но Салли обязательно мне сообщит, когда что-нибудь станет известно. Я дал ей номер особняка, чтобы сразу же узнать. Простите, что меня не было на месте с утра.

Я внимательно посмотрел на Грегори, пытаясь понять что же такое случилось. Но едва до моего обоняния донесся запах приторного Vanille Vanille от M. Micallef, мне сразу же все стало понятно. Очевидно, Грегори ездил к своему партнеру: кто еще будет использовать этот неоднозначный аромат? Но разговор между ними не был легким — в уголках глаз Грегори пролегли напряженные морщинки, свойственные ему лишь в моменты переживаний из-за чего-то личного.

— Вчера мы с вами увлеклись этим делом, и я забыл о встрече со своим партнером. Я ему даже не позвонил и с утра поехал извиниться, - сказал Грегори, заметив мой изучающий взгляд.

— Удачно извинились? — спросил я и внутренне поморщился: слишком уж светским тоном я произнес это.

Мне не стоило так говорить. Грегори должен был быть более расположен ко мне и не думать, что мне чужды какие-либо чувства и эмоции. Я хотел видеть рядом с собой открытого Грегори!

— Да, мы уладили разногласия. Спасибо. — По тому, как Грегори выдавил из себя улыбку, я понял, что он подумал обо мне, как о лишенном чувств человеке. — Мне что-нибудь сделать для вас? - спросил он со своей обычной интонаций, ожидая, что сейчас я отправлю его подальше.

— Почитайте мне, — попросил я и увидел, как Грегори удивленно приподнял брови и с интересом посмотрел на меня.

Он взял из шкафа нужную мне книгу и сел в кресло около кровати.

***

Несмотря на то, что в отсутствие Стефана, Грегори выполнял часть его обязанностей по перемещению меня с кровати в кресло и на массажный стол, Эмили все равно приходилось не сладко. Насколько бы сильно я ни похудел, все равно, переворачивая меня на массажном или процедурном столе, фельдшеру приходилось прилагать немало сил. Именно по этой причине среди физиотерапевтов для квадраплегиков никогда не бывает женщин: бессильное тело становится слишком тяжелым и неподатливым, чтобы женщина в одиночку могла с ним управиться. Эмили было бы легче, разреши я ей привлекать Грегори для большего числа манипуляций, но я был против. Я не хотел, чтобы во время массажа он поднимал мои ноги или переворачивал меня на процедурном столе в ванной комнате, когда я был раздет.

В итоге приступ боли в пояснице у Эмили не заставил себя ждать, и мне пришлось отпустить ее отлеживаться перед обедом. Это означало, что кормить меня придет Грегори. Я мог бы настоять, чтобы это сделала миссис Смит, но… Но я уже вошел во вкус! Мне нравились прикосновения Грегори, нравилось ощущать его теплое дыхание, когда он брал меня на руки! С каждым днем я понимал, что день, когда все для меня потеряет смысл все ближе и ближе, и я все больше и больше желал быть ближе к Грегори. Все больше и больше я хотел его общества.

Грегори вошел с подносом, груженным тарелками с моим обедом. Мне тут же бросилось в глаза то, что Грегори был чем-то сильно подавлен. Собраться с мыслями у него не выходило и оттого, время от времени, он подносил к моим губам слишком сильно наполненную ложку: я не мог прожевать за один раз такое количество еды.

- Чуть меньше, — сказал я наконец.

Грегори вздрогнул, удивленно посмотрел на переполненную ложку и поспешил опустить ее назад в тарелку, убирая с нее огромный кусок брокколи.

- Простите. — Следующую порцию он зачерпнул гораздо меньше.

Пережевывая обед, я думал о том, что привело к такому настроению Грегори. Не было никаких признаков семейной ссоры или подобных неурядиц. Неприятности с кем-то из близких? Или расследование? Нет, эта версия не казалась мне правдивой — я ведь принес полиции раскрытое дело, оставалось сделать лишь техническую часть и все. Я был уверен, что никаких смертей больше не будет, и близнецы в скором времени окажутся на скамье подсудимых.

- О чем вы думаете? — спросил я, когда Грегори вытер мне губы салфеткой. — Мыслями вы не здесь.

- Дело раскрыто, — ответил он, но я не услышал в его голосе радости или облегчения. — Все было так, как вы и сказали. Убийц арестовали. Но при задержании погиб один констебль. У близнеца, жившего в Шотландии, отец был охотником и дома было ружье.

Мое сердце немного екнуло, но я поспешил себя успокоить. Моей вины в смерти полицейского не было! Я ведь не назвал имен убийц, а значит, не мог ничего знать об их родственниках. Но состояние Грегори угнетало меня.

- В деле не было никаких намеков на это, — поморщился я.