— Все решено, Шерлок. Я не могу справляться со своими обязанностями. Англия не должна зависеть от того, буду ли я в состоянии анализировать очередную проблему, или окажусь без сознания в больнице из-за очередных осложнений. Это неразумно и нерационально. Дом не может держаться на гнилой опоре. — Я постарался, чтобы моя улыбка не вышла протокольной.

— Три месяца… — тихо произнес брат, и я увидел, как побелели его губы.

— Больше, Шерлок. Чтобы убедиться, что без меня все нормально функционирует. — Это выглядело слабым утешением для него, но я должен был произнести эти слова. — Полгода. Я останусь здесь еще на полгода.

— Ты все строишь на своей работе… Будто бы у тебя больше ничего нет.

Я вздохнул. Неосознанно брат больно ударил меня. Что у меня было? Только моя работа. Все эти годы я жил и дышал политическими и дипломатическими играми. В этой стихии я виртуозно справлялся с любыми задачами. Кроме службы стране в моей жизни не было ничего. Семья, самой собой разумеется, вечная забота о младших брате и сестре, о родителях — и все. В остальном я жил в пустоте, понимая, что защищая Англию, забыл о себе. Я всегда отгонял свои чувства и желания подальше, не ставил их на первое место. Мне казалось, что я все успею сделать, сумею устроить личную жизнь и придумать, как защитить ее от опасностей моей работы. Обрести счастье, не подвергая партнера смертельному риску. Но судьба распорядилась иначе. Она лишила меня всех надежд, которые я питал в отношении Грегори Лестрейда.

Я ощутил пристальный взгляд брата.

— Так что, Майкрофт? Разве у тебя больше ничего нет?

— Теперь это не имеет никакого значения, — холодно отрезал я, надеясь, что брат не станет продолжать эту тему.

Шерлок покачал головой.

— Это имеет значение. Потому что ты можешь попробовать признаться ему, — сказал брат, пристально глядя на меня. — Теперь ему ничего не угрожает.

Я вздрогнул. От одной только мысли о Грегори у меня холодели пальцы, и я совсем терял чувствительность в них. Я не мог так поступить с ним, с человеком, который был для меня образцом порядочности, отзывчивости… С человеком, которого я любил. Кому-то нужны встречи и секс на протяжении долгих месяцев, чтобы осознать свои чувства к другому, а мне хватило одной встречи, взгляда в глаза и изучения досье, чтобы увериться: я нашел того, кого так долго искал. Но найти — не значит сделать своим. Я не мог приблизиться к Грегори и не поставить его жизнь в опасность.

— Он не заслуживает такого.

— «Такого»? — удивился брат. — Чего «такого», Майкрофт? У тебя никогда не было проблем с самооценкой.

— Ты знаешь, что я не имею права вмешиваться в жизнь Грегори. Я не стану портить ее.

— Ты его об этом спросил? — Шерлок изогнул бровь, вопросительно глядя на меня.

— А зачем мне его спрашивать? Мы с ним даже не друзья, и Грегори относится ко мне с большой прохладой. Я думал, ты наблюдательней и смог заметить это. Мы с ним чужие люди, и ему не нужна любовь от такого, как я. Кроме того, у него есть постоянный партнер, с которым он живет в Беконсфилде с момента выхода в отставку, — отрезал я, пытаясь унять сердце, забившееся чуть чаще.

— Ты учил меня бороться до конца. А сам…

— Я всегда следовал этому принципу. Но в данной ситуации борьба не имеет смысла. У меня нет шансов, — я говорил это с безразличным видом, но каждое слово наносило очередную кровоточащую рану моему сердцу.

Шерлок тряхнул кудрями. Я видел напряжение в его взгляде. Брат пару раз прошелся по комнате, смерил взглядом цветущий сад, потом потоптался у стола, глядя на ненавистное письмо. Я видел, как он над чем-то напряженно размышляет.

— А куда подевался Даррел? — неожиданно спросил Шерлок о моем компаньоне. — Я не заметил никаких признаков его присутствия в доме.