— Да.

Блейк в очередной раз отпил из стакана, внимательно рассматривая Пэм и наконец сказал:

— Меня волнует… твоё состояние.

— Мое состояние? — озадачено спросила девушка.

— Да, — кивнул Блейк и аккуратно начал разговор. — Ты убила двоих человек за ближайшие несколько недель, а я по себе знаю, что очень не просто пережить такое. Так что… ты не хочешь поделиться со мной своими переживаниями?

Пэм шокировано смотрела на него, явно не зная, что ответить. А Блейк полностью готовый к такому повороту событий понял, что чтобы разговорить ее надо поведать о своём прошлом.

— Я помню своё первое убийство и… взгляд человека, в которого я выпустил три пули подряд, — начал Блейк. — Это было через неделю после того, как я вступил в ряды подчиненных твоего отца. Меня отправили на одну из сделок по продаже оружия в качестве охраны представителя босса. Заказчики в момент оплаты захотели получить все даром и открыли огонь, надеясь, таким образом, получить товар, — Блейк сделал ещё глоток из стакана и отвёл взгляд, пытаясь отвлечься на то, как жидкость обожгла пищевод. — Я до сих пор помню удивление на лице мужчины, когда он посмотрел сначала на красные пятна расползающиеся по его рубашке, а потом на меня. Хотя нет… он смотрел даже не удивленно, а больше обвиняюще, наверное. Это было ужасно. Осознавать то, что я способен на это.

Блейк замолчал погружаясь не в самые приятные воспоминания. Первые несколько месяцев работы на Беркета были тяжелыми и не только из-за специфической криминальной работы, в которую надо было вникнуть, но и из-за понимания, что теперь он ничем не лучше преступников, сидящих в тюрюме. Первое время помогали оправдания, что эти люди ещё хуже него, они наверняка убили множество хороших людей, а потом… Блейк привык, смирился. Он сам осознавал, что это влияло на него, он черствел и уходил в себя, но так было легче держать крепость отчуждения от всего, в чем он участвовал.

Благо потом Беркет что-то разглядел в нем и вверил ему должность администратора «Затмения» и бармена верхнего этажа. Это заставило Блейка немного расслабиться и перестать внутренне саморазлагаться после совершенных убийств, которых было не мало, хотя теперь он понимал, что первые годы работы закалили его, и сейчас это было как нельзя кстати.

— Мне кажется, я тоже никогда не забуду выражение лица того мужчины, — тихий шёпот девушки вырвал Блейка из мыслей, и он слегка повернул голову, обращая все внимание на решившуюся на разговор Пэм. — Это… я до сих пор чувствую себя гадко. Знаешь, словно я вся в грязи, от которой больше никогда не отмоюсь, ведь я так легко, всего одним выстрелом убила живого человека. Меня пугает, что я способна на такое и пугает, что сегодня я просто взяла и с каким-то ненормальным хладнокровием разнесла мужчине голову. Это ведь неправильно…

В конце ее голос сорвался, и Пэм отвела взгляд. Блейк, все это время напряжённо выслушивал девушку, будто только этого и ждал. Он сразу же поставил на журнальный столик стакан и подвинулся к Пэм, обнимая ее за плечи и притягивая к себе. Девушка ухватилась за него руками, прижимаясь близко-близко, почти что садясь ему на колени и уткнулась лицом в его футболку. У Блейка перехватило дыхание от этого доверчивого жеста. Ещё никогда никто не искал у него утешения. Конечно, раньше часто приходилось успокаивать младшую сестру, но с тех пор никто и никогда не хотел быть к нему настолько близко в физическом и эмоциональном плане.

Блейк зарылся пальцами в короткие светлые волосы и упёрся подбородком в ее макушку, вдыхая приятный аромат девичьего шампуня.

— Просто помни, что ты спасала свою жизнь. Если бы ты этого не сделала, то не сидела бы сейчас здесь, со мной, — прошептал Блейк. — Со временем станет легче.

Пэм тихо всхлипнула, и парень стал мягко поглаживать ее затылок, стараясь успокоить.

— Я не хочу никого убивать.

— Знаю.

— Я не такая.

— Да.

— Но все же я… я убийца.

Блейк почувствовал, как ее пальцы сильнее впились в его футболку и он ещё ближе прижал девушку к себе, словно пытаясь забрать всю ее боль. У него разрывалось сердце. Он не хотел, чтобы такое невинное и милое создание проходило через все это, но здравый смысл подсказывал, что она дочь Беркета, и ей в любом случае придётся быть жёстче.