– Здравствуйте. Ну, как торгуете?

– Ничего, торгуем помаленьку. А тебе, что же, поучиться хочется? Стар, брат, опоздал, раньше бы приходил.

Павлыч суетится, видит, что они дерзят Толстому, как простому мужику.

– Вы, ребята, понимаете, с кем говорите? Это ведь сам Лев Николаевич Толстой.

– Так зачем же он оделся по-мужицки? Иль барское надоело? Дал бы нам, мы бы поносили.

Искренне, от души смеется Лев Николаевич.

– Ну, Лев Николаевич, побеседуй с нами. Мы, брат, работники, труженики. Мучаемся, таскаем вот сытинский товар всю зиму, а толку мало: грамотеев-то в деревне нет. Картинки еще покупают, а вот насчет книг плохо.

Лев Николаевич интересуется, как идут книги под девизом “Не в силе Бог, а в правде”.

– По новости плохо. Таскаешь их в каждый дом. За зиму даже надоест. Спрашивают везде все пострашнее да почуднее. А тут все жалостливые да милостивые. В деревне и без того оголтелая скучища. Только и ждут, как наш брат, балагур, придет, всю деревню взбаламутит. Только и выезжаем на чертяке. Вот какого изобразил Стрельцов: зеленого и красного! Целую дюжину чертяк! На весь вечер беседы хватит. Старухи каются, под образа вешают, молятся и на чертяку косятся. Кому не надо, и то продадим. Пишите-ка, Лев Николаевич, книжечки пострашнее. Ваши берут, кто поумнее: попы, писаря, мещане на базаре. В деревне разве только большому грамотею всучишь.

– А где вы торгуете? – интересуется Лев Николаевич.

– Мы-то? Везде. По всей матушке России. Я Калужскую, он Курскую, этот Орловскую, Смоленскую, Тверскую колесит. Где кто привык. По знакомым местам, деревням и ярмаркам ездим.

Много раз так беседовал Лев Николаевич с офенями».

В «Посреднике» выходили и серии, например, «Деревенское хозяйство и деревенская жизнь», книги по экономики, наконец, художественная литература, произведения Пушкина, Лескова, Короленко, да и самого Толстого, специально писавшего для издательства свои нравоучительные сочинения «Два старика», «Много ли человеку земли нужно?» и т. д.

А в своем «Товариществе печатания, издательства и книжной торговли…» Сытин выпускал буквари и азбуки, учебники для школ и самообразования, книги по педагогике, истории, философии, естество знанию, экономике, сочинения классиков мировой литературы, религиозные издания. А также целые серии: «Библиотека для самообразования», «Детская энциклопедия», «Народная энциклопедия научных и прикладных знаний» (для крестьян и кустарей), народные книжки серии «Правда», «Военная энциклопедия», популярный журнал «Вокруг света», а еще яркие лубочные издания и календари. К 1914 году товарищество стало крупнейшим издательско-полиграфическим и книготорговым предприятием, выпускающим четвертую часть всей печатной продукции Российской империи. Находилось оно на Тверской улице, в известном ныне доме Сытина под № 18.

В 1916 году Москва торжественно отмечала полувековой юбилей деятельности книгоиздателя. Многие представители интеллигенции приняли участие в торжестве, посвященном этому событию. На празднике выступали Мамин-Сибиряк, Горький, Куприн, Гиляровский и другие. Выступавшие говорили о том чрезвычайно важном значении, которое имела деятельность Сытина для русской культуры, о его просветительской миссии, распространившей свое влияние в основном на небогатые слои населения. К этому времени Сытину действительно было чем гордиться, но было и что терять: в Москве товариществу принадлежали две самые крупные типографии, оборудованные по последнему слову техники, шестнадцать книжных магазинов в различных городах страны, школа технического рисования и литографского дела. После 1917 года все это, естественно, было национализировано, как и его типография на Пятницкой улице, которая в дальнейшем была преобразована в Первую Образцовую. Биография же ее бывшего владельца в последующие годы не блистала яркими красками, да и возраст брал свое. Из прежних апартаментов Сытина выселили, с трудом удалось ему выбить квартиру в бывшей гостинице Шевалдышева. Указывая в прошениях все свои заслуги перед пролетариатом, он не забыл упомянуть и об издательстве «Посредник», выпускавшем книги Толстого, к которому советская власть благоволила.

В этом доме на Тверской улице бывший издатель и прожил семь лет. Сытин не отошел окончательно от дел: до своей смерти в 1934 году Иван Дмитриевич официально числился консультантом Госиздата РСФСР. Ныне в его бывшей квартире музей, а деятельность его заслуживает самых высоких похвал и сегодня. Ведь многие издания свои Сытин выпускал, прежде всего, для простого народа. Быть может, еще и по этой причине Сытин не последовал примеру многих русских предпринимателей и не покинул Россию. А кредо свое он сформулировал так: «Я верю в одну силу, которая помогает мне преодолевать все тяготы жизни – в будущее русского просвещения, в русского человека, в силу света и знаний».

После возвращения в Советский Союз в 1943 году квартиру в этом доме получил Александр Вертинский, впервые дебютировавший в кино в 1912 году в роли Ангела в фильме по рассказу Толстого «Чем люди живы?». Фильм ставил сын писателя – Илья Львович, но об этом мы рассказывать не будем.